Черный веер королевы Изабеллы

Над упавшим стариком выпрямился паж. От резкого прыжка с места возницы берет слетел с его головы, и ветер трепал теперь длинные золотистые пряди в воздухе, светлые волосы были вымазаны в крови убитого.

– Ты не мужчина! – Голос у разбойника от ужаса стал тоненьким, с визгливым нотками. Он перевел взгляд на затихшего напарника. – Ты убила его!

Грубая грязная рука с самодельным ножом взлетела вверх, но тут же обвисла от удара острого стилета по сухожилию.

– С грязными свиньями, как ты, так и стоит поступать! Пускать им кровь! Это не убийство, а королевская милость. Я прекращаю твою жалкую никчемную жизнь и передаю в руки Господа.

Стилет сверкнул снова в воздухе, брызнул фонтан крови из широкой шеи, великан забил ногами по прелым листьям в предсмертной агонии. Девушка у колеса кареты завыла от ужаса, но хлесткая пощечина королевского пажа резко оборвала ее крик:

– Замолчи, бери корзину с инфантом и возвращайся в карету.

Щеки коснулся кончик опахала веера, но от нежного касания девушка еще сильнее забилась в приступе ужаса. Изабелла вжала в нежную кожу служанки кончик веера, чтобы та почувствовала железное жало, спрятанное внутри шелковистого тела.

– Если ты еще раз откроешь свой рот и начнешь предлагать мое состояние разбойникам с большой дороги в обмен на свою жалкую жизнь, то из королевской служанки превратишься в труп в лесу. Твое лицо обглодают лисы, а кости растащат вороны. Поняла?

– Простите, простите, моя королева, – разрыдалась в голос девушка и бросилась целовать руку Изабелле, переодетой в костюм пажа. – Я испугалась, так испугалась.

Но королева грубо оттолкнула спутницу к двери кареты, подхватила корзину с ребенком, нежно поцеловала чистый лобик и брезгливо швырнула в сторону испачканную кровью пеленку.

– Смени Эдварду одежду! И перестань реветь!

Служанка послушно нырнула в темноту траурной кареты. Изабелла заправила волосы под берет, поправила плащ и, перешагнув через трупы, ловко взобралась на место возницы. Лошади со зловещей каретой по удару хлыста тронулись дальше в путь.

Катафалк прибыл к месту своего назначения лишь к вечеру, когда сумерки сгустились до непроглядной тьмы у стен замка герцога Мортимера.

При виде мрачного катафалка стражник за воротами сплюнул и выкрикнул во всю глотку:

– Эй, проваливай отсюда, у нас нет ни мора, ни чумы. Все живы! Убирайся, тебе здесь не будет ночлега.

Но невысокая фигура в плаще спрыгнула с высокого места возницы, уверенно прошагала к воротам и просунула между прутьями сложенный гладкий веер:

– Передайте это срочно герцогу.