Черный вензель

– Она ведь трудилась по документам сестры, – не реагируя на его тон, продолжал Кинебомба. – Не знаешь часом, куда она Инну-то задевала?

К такому Эдик был не готов, не успел придумать, что говорить. Но, может, настала пора сказать правду?

– Понимаешь, – пробормотал он, – она была в той машине, где и родители, но…

– Я понял, – перебил друг. – Ладно, позднее позвоню, тут у меня…

И отключился. Эдуард некоторое время растерянно разглядывал телефон. Неужели Тоха в самом деле был влюблен в Инну Котенок? И любит ее до сих пор? В таком случае он сейчас нанес другу сокрушительный удар.

Растерянный, все еще чего-то ждущий, Эдик полежал немного на кровати прямо поверх одеяла, дивясь царящей тут тишине, которую не то что в больницах, в отелях не сыщешь. В палату не доносились голоса и шаги из коридора, так что он даже задремал. Проснулся от какого-то неосознанного тревожного чувства, торопливо встал и начал собираться на обед.

Чтобы попасть в столовую, нужно было пройти через все отделение, а потом подняться немного вверх по самодвижущейся широкой лесенке. Столовая оказалась небольшая, всего столиков на десять, и за большинством из них уже сидели где один, где пара человек. Редкий заключил, что больных в отделении немного, хотя сложные пациенты наверняка питались в палате.

Остановившись на пороге, он поворачивал голову так и эдак, выискивая взглядом Эллу. Но ее не было, и от беспокойства у него разом пропал аппетит. Странно, совсем недавно Эдик думал, что между ними все кончено. В лучшем случае можно держаться с ней ровно, с учетом обстоятельств, которые заставили девушку согласиться на грязную игру.

Но стоило не увидеть ее, как накатила паника: а вдруг Эллу решено устранить, ведь не случайно она оказалась в центре взрыва? Ее подельнику это не удалось, в Институте вздохнули и взяли доработку на себя. На подошедшую к столу девушку в халате и смешном чепчике Эдуард глянул с таким жгучим подозрением в единственном глазу, что она отступила на шаг.

– Где тут у вас Городок?

Девушка махнула рукой в сторону, противоположную той, откуда пришел Редкий. Собственно, он и сам это уже знал. Встал, направился туда, и никто его не окликнул, не задержал.

Эскалаторная лесенка довольно долго везла его вниз, а потом прямо, через подсвеченный веселыми огоньками туннель. А когда выехали из него, Эдуард даже рот разинул от изумления – перед ним раскинулся настоящий город. Славный старинный городок с каменными мостовыми, благоухающий запахами свежей выпечки, жареного мяса, живого огня. С настоящей травой вдоль мощеных дорожек и пламенеющими цветочными клумбами.

В паре шагов от выхода из туннеля находилось кафе с открытой террасой. За живой стеной вьюнка можно было разглядеть людей за столиками, каменную печь в углу – смуглый парень с выбритой до блеска головой сгружал в нее с железной лопаты небольшие круглые хлебцы. Витрину магазинчика напротив украшало живописное панно из сыров, колбас, овощей. Выше по узкой улочке виднелся пруд, по которому кружила пара черных лебедей.

Город тянулся и забирался вверх, на гору, и пораженный Редкий закинул голову, чтобы понять, не оказался ли он непостижимым образом под открытым небом и непонятно где, ведь гор в их местности отродясь не водилось. Но высоко вверху был потолок, выкрашенный в темный цвет и потому почти незаметный.

Эдуард зашагал вперед, вращая головой так, что едва шею не свернул, но скоро его окликнули. Элла сидела на террасе у круглой будочки-кафе, за накрытым зеленой скатертью столом. Он машинально подошел и сел рядом. Сказал:

– Привет, чего на обед не пришла?

– Не хотелось. Тут поем.

Он заметил, что глаза у девушки красные, хотя она и старалась улыбаться. Исчезли бинтовые повязки на руках, их заменили телесного цвета плотные перчатки. И она больше не держала кисти рук на весу, а уложила спокойно на скатерть.

– Эта технология называется искусственная кожа, – перехватила его любопытный взгляд Котенок. – Закрывает рану, но дает ей дышать и заживать. Я могу снова пользоваться руками.

В доказательство своих слов она потянулась к стоящему перед ней стакану с соком.

– Больно было такое накладывать?

– Нет, что ты!

– А чего ревела? – спросил нарочито грубо.

Элла перестала улыбаться и уперлась взглядом в столешницу.

– Навещала сестру. Знаешь, она впервые проявила ко мне интерес, вернее, к моим рукам – потянулась к ним и замычала. Может, вспомнила что-то из детства, подобный материал всякий раз накладывали на наши многочисленные раны. Конечно, это ничего не значит, все решит только операция. Но я все равно разволновалась. Хочу как-нибудь привезти ее сюда, она так любила это место.

– Чего же сразу не привезла?

– Пощадила твои нервы, – усмехнулась девушка. – И вообще не хочу, чтобы ты ее видел такой. Лучше после операции вы с ней познакомитесь заново.

У стола уже застыл совсем юный официант в зеленом фартуке.

– Ну что, возьмем «Графские развалины» и кофе? – слегка натянуто улыбнулась Элла. – Или ты не обедал, хочешь чего-то более серьезного? Но тут только сладкое.

– Сперва сладкое, а потом поглядим, – решил Редкий.