Черный волк

МВД догадывался, что происходит, но мысли из разбитой головы куда-то разбежались. «Видимо, Михаил сдал меня. Как он там говорил? Чтобы уехать, надо отдать что-то взамен. Вот меня взамен и отдал, — думал Миронов. — Странная логика! Но это сейчас не важно. Вопрос в том, кому он меня сдал? И зачем? А что, если Нигредо или его людям?» Опасность была близка, как никогда раньше. На кону вся долгая и кропотливая работа. Вот теперь Виктор Миронов в руках соперника, психопата, убийцы. Бежать некуда, ответов никаких, и казалось, что игра окончательно проиграна. Сколько сил! Сколько времени впустую! И все для чего?! Для того чтобы сдохнуть в безвестности в каком-то богом забытом городишке… МВД хрипло выругался.

Примерно через час дверь в комнату открылась. Темная фигура надела Миронову на голову мешок и куда-то повела по тускло освещенному коридору.

Допрос вел бритоголовый крепкий мужчина. Рядом с ним сидел парень лет двадцати пяти и все время молчал. «Может, сын», — подумал Виктор Демьянович. Это явно была не КПЗ и не отделение полиции, здесь какие-то свои правила. Мужчина, которого все называли исключительно «Начальник», нес откровенную чепуху. Миронова просто сдали как мясо и теперь будут шить любое дело, законное или противозаконное — это, по-видимому, никого абсолютно не волновало.

— Ну что, старый извращенец, будешь сознаваться? — резко произнес мужчина.

— Прошу прощения, можно узнать, по какому праву меня задержали и в чем меня обвиняют?

Начальник встал, подошел вплотную к Виктору Демьяновичу и ударил его головой об стол. У Миронова пошла носом кровь. Несмотря на сильную боль, он сохранил невозмутимость, но молчал. Ему постепенно становилось страшно. Он один в незнакомом городе с фальшивыми документами. Никто ему не поможет, никто не будет его искать. Он один!

— Ты еще будешь спрашивать, в чем я тебя обвиняю, педик?

— Как вас зовут? — спросил Миронов, отфыркиваясь от крови.

Еще один удар, на этот раз в челюсть. Молодой парень был немного напуган, но сохранял спокойствие и беспристрастность. Миронов упал со стула и больно прищемил руку под тяжестью собственного тела, это было, возможно, даже больнее, чем удар. Мужчина присел на корточки, наклонился и прошептал:

— Все, что тебе нужно знать, что я ненавижу таких гадких мразей, как ты. В чем я тебя обвиняю? Называй как хочешь. Мужеложство, содомия, гомосексуализм. Но для меня это все одно — омерзительная гадость. Приехал в наш город мальчиков молоденьких трахать. — И он ударил еще раз, теперь ногой в живот.

Тупой нос ботинка из кожзама впился в плоть Миронова, вызвав мучительную боль, которая, как копье, врезалась в мозг и разлилась судорогой по всему телу бывшего следователя. Перед глазами начали расплываться геометрические фигуры причудливой формы. Виктор Демьянович понял, что это начало конца и если он не соберет всю волю в кулак, то живым из этого здания он не выйдет.

— Уверяю вас, это ошибка, моя жена живет на юге, я приехал сюда по делам, — отхаркивая кровь, хрипло произнес МВД и внезапно подумал о Свете. Несмотря на то что у нее теперь другая жизнь, она оставила в сердце Миронова теплые воспоминания. Они составляли большую часть из тех немногих, которые выпали на долю бывшего следователя за последние годы. Возможно, не лучшее время предаваться воспоминаниям, но в этот момент они, а, скорее, именно образ до сих пор любимой женщины, придали сил Виктору Демьяновичу. Миронов понял, что это единственная ниточка в этой жизни, помимо поисков убийцы, за которую он будет держаться до самого конца. «А конец близок!» — подумал МВД.

— Знаем мы вас таких! У самого жена, а сюда приехал своим извращениям потакать!

Становилось понятно, что доводы рассудка здесь не работают. В этом месте вообще ничего не работает, кроме мнения Начальника. Миронов начинал злиться.

— А даже если и так… — Виктор Демьянович отполз к стене и вытер рот о плечо, так что на рубашке осталось ярко-красное пятно. — У нас страна свободная… Вроде как. Хочу — женщин люблю, а хочу — мужчин. Но у вас явно другой взгляд на вещи, единственно верный и правильный. Я в вашей версии вселенной убежденный гомосексуал, а вы — борец за расовую чистоту. Одно из этих убеждений явно ложное, хотя это ни черта не меняет, а одно из них верное, но противное мне до глубины души. Это ваш сын? — Миронов кивнул в сторону парня, который продолжал тихо сидеть на стуле возле стола. — Впрочем, не важно. Интересно, когда дойдет очередь проверять вашего сына на склонности, будет ли это так же весело, как сейчас! А вы приглядитесь, господин Геббельс!

Мужчина потерял дар речи от такой тирады, потом обернулся на молодого парня, у того в глазах блеснул огонек ужаса, но Начальник этого не заметил. Далее Миронова долго избивали, пока он не потерял сознание.