Черный ворон (Черный ворон - 1)

- Почетный труд, - сказал Тюкавкин. - У нас всякий труд почетен. Я лично больше уважаю труд умственный, как то: работник культуры, образования или, допустим, финансово-учетного фронта...

Алексея качало на волнах этого липучего голоса, то унося в беспамятство, то возвращая сюда, на шаткий стул у пьяного стола. Качало, качало, убаюкивало...

Резко накренило и грохнуло... Алексей дернулся и протрезвел мгновенно.

На него, обходя стол, кошачьим шагом надвигался товарищ Тюкавкин, держа в руке сточенную финку, которую Валька использовала для резки хлеба.

- Ш-шпион! - шипел Тюкавкин. - Политбандит, с-саботажник!

Осторожно, не отрывая глаз от безумного лица бухгалтера, Алексей поднялся и отпятился из узкого пространства между столом и боком шкафа на центр комнаты. Зрачки Тюкавкина сузились в точки, губы сосредоточенно двигались, острие финки в его руке смотрело Алексею прямо в горло...

...Эту несложную последовательность движений Алексей усвоил еще в гимназические времена. Его научил странный человек Василий Фалькенгауз, бывший полицейский агент, работавший одно время в мастерской отца. Всерьез воспользоваться этим приемом пришлось лишь однажды, когда дальстроевские "социально близкие", они же "воры", проиграли его в карты. Проигравшего, явившегося за его жизнью, утром нашли в мусорном баке за пищеблоком. Больше на Алексея в карты не играли...

Он плавным движением опустил руку в карман, нащупал там что-то, кажется, коробок спичек, медленно вытащил - и швырнул прямо в лицо Тюкавкину.

Безумный взгляд бухгалтера переметнулся на летящий предмет, рука инстинктивно взлетела, прикрывая лицо.

Этого было достаточно. Продолжив телом движение руки, Алексей одним прыжком приблизился к Тюкавкину и носком маховой ноги, обутой в модный остроносый ботинок, ударил его по голени. Тюкавкин охнул и согнулся. Колено Алексея поймало его опускающееся лицо на противоходе, а выкинутая вперед ладонью рука оттолкнула задравшийся подбородок противника назад. Тюкавкин упал. Ноги Алексея оторвались от пола и опустились на грудь бухгалтера. Оглушительно треснули ребра, из распяленного рта хлынул красный фонтанчик. Тюкавкин пару раз стукнул пятками по полу и затих.

Алексей уже стоял на полу и дико озирался.

Со скамейки на него пристально смотрел Джон Терентьевич. Поймав на себе взгляд Алексея, громила вскочил и рванулся к двери, по пути сбив Алексея с ног.

- Стой, гад! - крикнул Алексей, поднимаясь.

В двери повернулся ключ. По коридору затопали тяжелые сапожищи

- Убили! - надсадно орал Джон Терентьевич. - У Вальки человека убили!

В комнату доносился дверной скрип, торопливое шуршание, старухин визг.

Алексей кинулся к двери, стал дергать за ручку. Бесполезно. Заперто снаружи, а открывается внутрь, так что вышибить можно только из коридора.

- Точно убили? - Голос приближался вместе с шагами, интонация деловая и даже как будто приятно возбужденная.

- Падла буду! Только что! Сам-то еле ушел! Все в кровище, нож валяется...

- Спокойнее, гражданин! Убийца там?

- Ага. Я дверь-то на ключик того... Не вырвется.

- Это правильно. Ты слушай, как тебя...

- Дулев, товарищ...

- Лейтенант. Ты, товарищ Дулев, опорный пункт знаешь? Дом двадцать девять, во дворе?

- Ха, как не знать!

- Ты давай дуй туда по-быстрому, пусть все, кто есть, бегут сюда на подмогу и наряд из отделения вызовут. Скажешь, в сорок второй убийство, следователь Миронов в одиночку преступника держит, чтобы там поторапливались.

- Есть!

Удаляясь, забухали сапожищи. Хлопнула входная дверь. Стало тихо.

Алексей на цыпочках отошел от двери и наклонился над Тюкавкиным. Крови, смешанной с блевотиной, натекло изрядно, лицо и ногти синели неправдоподобно быстро.

- Вот так, значит. - Алексей выпрямился, поглядел в угол. Валька, белая как бумага, сидела, закутавшись в одеяло, и вытаращенными глазами смотрела в одну точку.

- Эй! - шепнул Алексей. Она не шелохнулась. Алексей прокрался к дверям и встал впритык к ним, прижавшись к стене спиной. За дверями дышали - несколько часто, но ровно.

- Не притомился, начальник? - спросил Алексей. - Может, договоримся?

- Не о чем мне с тобой договариваться, - сказали из-за двери.

- Это как посмотреть. Ты открываешь дверь, я ухожу...

- Ну и?

- Ну и цел будешь. Не трону.

- Не тронет он! Как бы я тебя не тронул. У меня оружие.

- Так и я не пустой. Может, шмальнуть тебе через дверь для острастки?

- Давай-давай, усугубляй.

- Чего усугублять-то? Дальше некуда.

- Это не скажи. Мокруха бытовая, по пьянке. Будешь себя вести, лет шесть отпаришься и гуляй.

- Я на зону не пойду.

- А куда ты на хрен денешься?

"Однако и вправду - куда?" - подумал Алексей. Взгляд его упал на Вальку, застывшую на своей лежанке.

- Слышь, начальник, тут еще хозяйка осталась. Открывай давай, а то я ее, как свинью, зарежу.

- Валяй, режь. Тогда точно вышку схлопочешь.

- Я ведь не шучу.