Черный ворон: Приключения Шерлока Холмса в России т.2

— Эта река была бы рекой счастья и гордости народной, а не рекой, состоящей наполовину из слез. Мы не позволили бы ей затоплять ежегодно сотни селений, мы взяли бы ее в ежовые рукавицы, и она несла бы свои волны на радость народа, оплодотворяя широкие поля и бесконечные пастбища… Смотрите, какая красота!

Да, Волга была действительно красива…

Весенний разлив уже спал и успокоенная река, как ни в чем не бывало, катила вдаль свои воды, забыв о тысячах жертв, которых стерли недавно волны ее с лица земли.

Когда совершенно стемнело, лесистые берега бросили свое отражение в стальную поверхность реки и стало казаться, что два ряда деревьев стоят в воде — один подымаясь из нее, а другой — спускаясь в нее вершинами.

Встречные пароходы, иллюминованные разноцветными сигнальными огнями, казались сказочными великанами, опоясанными двойным рядом светящихся четырехугольников, и при приближении к нам неистово ревели, словно стараясь запугать нас.

Наш пароход тоже подымал такой же неистовый рев, и мы шумно расходились, словно два неприятельских снаряда, не встретивших в своем полете друг друга, вспугивая проснувшихся диких уток, спокойно дремавших в прибрежных камышах.

Звезды, беспорядочной гигантской горстью брошенные на небе, сонно мерцали и отражались в широкой воде…

И Волга, словно зачарованная, плавно и едва заметно колыхалась, словно укутываясь лениво в одеяло перед тем, как заснуть на ночь…

Почти до рассвета простояли мы на палубе и лишь когда петух, забытый в клетке буфетчиком и не прирезан-ный случайно вчера, заорал вдруг спросонок, мы, словно сговорившись, оторвались от своих дум и молча направились в каюту.

На следующий день, часов около семи утра, мы прибыли в Кострому и высадились с парохода.

Издали город производил хорошее впечатление, но при ближайшем осмотре оказался хотя и чистеньким, но вовсе уж не таким красивым.

В номерах Лазарева, куда мы сначала попали, нас встретило такое зловоние, от которого на Холмса напал столбняк.

— Ну, дорогой Ватсон, — воскликнул он, приходя в себя, — такое зловоние можно устроить только на конкурсе антисанитарных условий! Поэтому я склонен думать, что в городе Костроме управа обзавелась антисанитарной комиссией в видах скорейшего призыва холеры или чумы на жителей, не записывающихся до сих пор в «Союз русского народа»!..

Не понимая, в чем состоит этот оригинальный «Союз», я попросил Шерлока Холмса объяснить мне это подробнее.

— Гм!.. Видите ли, дорогой Ватсон, я не могу еще сам понять конечных целей этого «Союза», — произнес он задумчиво. — Мне говорили, что главари этого «Союза» видят весь корень зла в цивилизации, и поэтому хотят возвратить человечество к первообразу, то есть к временам одичалых, вернее, диких времен. В этом я отчасти убедился и здесь, так как, если вы заметили, чайная «Союза» помещается как раз рядом со зверинцем, на базарной площади.

— В самом деле изумительно! — пробормотал я растерянно. — Это, вероятно, одна из изуверских сект…

— Правительство смотрит на них сквозь пальцы, ну… как на юродивых, юродству которых здоровые люди не последуют, — ответил Холмс насмешливо. — Несколько наших ученых недавно были командированы правительством в Россию для изучения «союзников», как весьма ценных в истории человечества индивидов и, вероятно, им удастся добыть несколько черепов для европейских музеев и для антропологических исследований.

Походив немного по городу, мы нашли, наконец, прекрасный номер в гостинице «Старый Двор» и, приказав подать самовар, стали пить чай, посмеиваясь от души над странными жителями Костромы, не знающими даже главных улиц своего города.

II.

Было, вероятно, часа четыре дня, когда кто-то постучал к нам в дверь.

— Войдите! — крикнул Холмс.

Дверь отворилась и в комнату вошел толстый господин, лет пятидесяти пяти, одетый в дорогую, тонкого сукна, русскую поддевку и высокие лакированные сапоги. Борода у него была тщательно выбрита, усы слегка топорщились, а огромная лысина так и сияла.

По-видимому, он не привык много ходить, так как пот градом лил с его красного лица, которое он поминутно вытирал огромным красным платком, размером похожим на простыню.

Я и Холмс удивленно взглянули на пришедшего.

— Вы меня тово… Прошу прощения, что потревожил, — заговорил, между тем, пришедший. — Сказывали мне, что вы, значит, из самых что ни на есть огромных сыщиков будете… по части, значит, жулья разного…

Не будучи в силах удерживаться далее, Холмс и я громко расхохотались.

— Должно, ошибся? — растерянно пробормотал толстяк. — А мне в полиции по секрету сказали…

Холмс весело подмигнул мне, — «вон, мол, это откуда».

— Что же вам там сказали? — спросил он, обращаясь к толстяку.

— То, что в город наш приехал самый, про которого все книжки пишут, будто от него ни один жулик не уйдет! — ответил растерянно пришедший. — Не то Шеврок Хомс, не то иначе как-то прозывается…

— Может быть, Шерлок Холмс? — засмеялся сыщик.

— Во, во, он самый! — обрадовался купец.

— Ну, так это я самый и есть, — произнес Холмс.

— Слава тебе, Господи! — обрадовался толстяк. — Я, было, уж испугался, что не в тот номер залез!