Черный ворон

Тетки вышли на полусогнутых, неловко переглядываясь между собой. Выудив из пачки сигарету самыми кончиками ярких коготков, затянулась всей грудью, окинула себя в зеркале взглядом, лизнула ноготь. Лак высох. Выдвинула ящик тумбы, приняла первые в жизни контрацептивы и вдогонку отправила успокоительные. Странно. Такое с ней впервые. В руках легкий тремор, в груди волнение. Прощайте, девичьи забавы, здравствуй, новая жизнь, неизведанная. С неподдельным волнением готовимся дебютировать в роли добропорядочной советской матроны — не Матрёны, хотелось бы думать… Влезла в платье и позвала на помощь Аду. Мать застегнула змейку на спине, ткань обтянула гладкий живот, подчеркивая высокий бюст. Рыжую копну убрали в высокую башенку на затылке. Тыльным концом расчески вытягивая тонкие пряди, спустила по высокой шее на плечи. Вокруг башенки волос была заколота из искусственных цветов и белых пупочек в венце прозрачная накидка, только перед Павлом должная быть спущенной на лицо. Пока ее закололи шпилькой на макушке.

Женщины сгрудились вокруг, затихли, глядя на ее отражение в трюмо. Каждая думала о своем. Но размышления прервались резким трезвоном, топотом за дверью и сигнальным зовом машин со двора. Черные, с никелированными крыльями, блестящие номенклатурные тачки, одна с куклой на бампере капота. «Икарус» с кокетливыми бантиками на бортах увез Марину, которая должна была, подобрав гостей в назначенном месте, привезти их прямо к месту торжества, в прославленный среди элиты города Голубой Павильон. Рядом стоял счастливый и растерянный Павел, элегантный, высокий, в костюме, будто не в своей шкуре, — можно подумать, никогда прежде костюма не носил! — переминался с ноги на ногу, смущенно поглядывая на окна вверх. В дверь продолжали неистово тарабанить. Наконец, ворвались внутрь с шумом и хохотом. Анджелка и Ада встретили парней крепкой стеной, не давая пробиться к невесте.

— Кто платит?

— Мужик платит.

— Чей мужик?

— А чья невеста?

— Сколько дашь?

— За треху возьму.

— На вокзале по такой цене снимешь.

— Твоя цена?

Вклинился Анджелкин голос:

— Ну, орлы, торг здесь неуместен.

— Может, тебя со скидкой взять?

Таня за дверью давилась от хохота. Цены повышались.

— Ну, бабы! — кто-то возмущенно завопил.

Слышно было, как мужики пытались прорвать блокаду. Таня вышла сама.

— Берите даром.

Ребята обалдело охнули.

— Такое не продается, — промямлил один.

— Ну, Поль, урвал, — выдохнул другой, в котором узнала весельчака Вальку Антонова.

Ее сдали в руки Павла. Она вцепилась в его рукав, а он, окостеневший, молчал всю дорогу до Каменного острова, только кончиками пальцев притрагиваясь к ее перчатке.

Как только Иван вышел из метро, стал накрапывать дождик. Расстегнув плащ, он натянул его на голову — жалко было волос, намытых и уложенных феном. В таком виде, похожий на привидение, Иван добрался до памятника героическим морякам «Стерегущего». К счастью, дождик прекратился. Иван придал плащу приличное положение, причесался и стал осматриваться. К памятнику поодиночке, по двое и группами стягивались нарядные люди, по большей части молодые. Почти у всех в руках букеты цветов, свертки и коробки. Приходящие искали и находили знакомых, сколачивались в кучки, весело болтали. Некоторые, как Иван, маялись сами по себе, курили. Вот из-за еле-еле зазеленевших кустов показалось смутно знакомое лицо — растрепанная рыжая борода, хронически красные глаза… Явно встречались и не раз. Где же? А, за пивом у Ангелины. Фамилия какая-то смешная. Хайлов? Гадких? Точно, Противных. Черт, по такой фамилии и обратиться неловко, а имя Иван забыл напрочь.

Противных тоже поприсматривался к собравшимся, никого знакомых не увидел, и явно просиял, заприметив Ивана.

— Ванька Ларин! Привет! Тоже Павла женить?

— Ага. Я и не знал, что вы с ним знакомы, — ответил Иван и добавил: — Здорово!

Тут возле памятника затормозил большой красный «Икарус» и появившаяся в раскрытой дверце женщина объявила в мегафон:

— Товарищи, кому в Голубой Павильон, прошу в автобус!

Иван посмотрел в ее направлении и с изумлением узнал в ней собственную маму. Он замахал рукой, но она не заметила. Публика двинулась к автобусу. В руках у Марины Александровны был список, она у каждого спрашивала фамилию и имя и ставила в списке галочки. После этого можно было пройти в салон.

— Ваша фамилия, пожалуйста? — спросила она у Ивана, не поднимая головы.

— Пушкин Александр Сергеевич, — сказал Иван, и только после этого она взглянула на него.

— Ой, я ведь и не сообразила, что ты тоже будешь, — сказала она. — Вместе бы поехали.

— Так и так вместе едем. Отметить не забудь — Ларин, — сказал Иван и сел на свободное место.

Следом за ним отметился и Противных, фамилия которого на самом деле оказалась Неприятных.

Забрав приглашенных, автобус тронулся, развернулся, небрежно въехав под запрещающий знак, и покатил по Кировскому в противоположном направлении.