Черный всадник

Спустя некоторое время он вернулся и доложил, что весь отряд чауша уже размещён в Шполовцах и что Омар-оглу ожидает новых распоряжений.

— Свирид, ты поедешь с ним в Каменец, — приказал гетман. — Повезёшь подарки великому визирю и паше Галилю.

— Я? Подарки?.. — Видно было, что Многогрешному это не по нраву, однако он вовремя спохватился и прибавил: — Как прикажете, ясновельможный пан гетман!

— Но подарки будут необычными… — Юрась выдержал паузу, оба его собеседника выжидательно смотрели на него. — Это — девчата…

— Какие девчата?! — одновременно воскликнули Многогрешный и Азем-ага.

— Адике и Стёха.

Многогрешный и Азем-ага удивлённо переглянулись:

— Но они не пленницы!

— Ну так что? Их согласия никто не спрашивает. Вы тайно схватите их, передадите Омар-оглу — никто и знать не будет, куда они делись… А сами пустим слух, что их захватили с собой крымчаки. Это вполне правдоподобно. Они ещё ни разу не возвращались с Украины без ясыря… Вот почему Омар-оглу должен выехать из Немирова вместе с ними.

Оба подчинённых Юрася долго молчали, ошеломлённые услышанным. И хотя они хорошо знали непостоянство и неуравновешенность гетмана, у которого частенько случалось семь пятниц на неделе, такое для них было полной неожиданностью.

— А что скажут родные этих девчат? — спросил наконец Азем-ага.

— Гм, родные!.. — пренебрежительно усмехнулся Юрась. — О Стешиных нечего и говорить… Двое стариков… Зато брат Адике будет счастлив, когда узнает, что его сестра — жена или наложница великого визиря… Перед ним откроются пути к высшим должностям в войсках падишаха. А тем временем пускай щенок кусает себе локти с досады и горя. Если же аллах лишит его разума, пусть гонится за крымчаками…

Азем-ага склонил голову, давая понять, что он согласен с этими доводами. Действительно, они показались ему достаточно обоснованными. Видимо, гетман, запершись в спальне после скандала, все досконально обдумал. Сам же Азем-ага тоже не останется в накладе. Если подарок великому визирю понравится — в этом можно было не сомневаться, — то визирь не обойдёт и его, Азем-агу, своим вниманием. Благосклонность же второго после султана человека в империи чего-то да стоила!..

В разговор вмешался Многогрешный:

— Нелегко будет взять девчат. В хате три воина. И все трое — турки…

Намёк был достаточно прозрачен.

— Азем-ага на эту ночь отошлёт их в караул куда-нибудь подальше, — резко ответил Юрась. — А ты, Свирид, с надёжными людьми переоденешься в татарскую одежду и сделаешь по-тихому все, что требуется. Понял?

— Да, ясновельможный гетман.

— Вот и ладно. Идите, а я немного отдохну…

7

Выйдя из гетманского дома, мурза Кучук взял под руку салтана Гази-бея, быстро оглянулся по сторонам и, убедившись, что их никто не услышит, сказал:

— Завидую тебе, салтан: какую-нибудь неделю или две спустя ты будешь дома… Желаю счастливого пути!

— Благодарю, мурза. Тебе тоже недолго осталось тут околачиваться, весною помчишься в свой Буджак…

— Да, но ты забываешь, что со мною здесь сын… Совсем затосковал парень, рвётся домой. Не мог бы ты прихватить его с собой, салтан?

— Но я не намерен заезжать в Аккерман, мурза…

— Не нужно заезжать… Твой путь лежит мимо северных буджакских улусов, там он со своими спутниками отделится от тебя и повернёт к дому…

— Ладно. Пускай едет!

Кучук ещё раз оглянулся и понизил голос:

— Но он будет не один…

— Кто же едет с ним?

— Полонянки…

— А-а, понимаю, — улыбнулся салтан. — Чора влюбился? Или, может, ты, мурза?.. Якши, охотно помогу вам… Ведь у меня жена гяурка. Да и у тебя, насколько я помню…

— Да. Аллах позволяет правоверным брать в жены гяурок… По правде говоря, среди них много красавиц…

— О-о, да ещё каких! — восторженно воскликнул салтан.

— Благодарю тебя, Гази-бей. — Мурза пожал собеседнику руку. — Об одном прошу тебя — никому ни слова!

— Охотно обещаю. Тем более что это мне ничего не стоит! — Салтан весело рассмеялся.

— Когда выезжаешь?

— До рассвета тронусь… Теперь день короткий, а я хочу по дороге заглянуть в окрестные села, чтобы не с пустыми руками возвращаться в Крым. Ха-ха-ха!

— Чора не заставит себя ждать. Будет вовремя!

Они расстались, и каждый пошёл своей дорогой: Гази-бей к воротам, а Кучук нашёл сына и с ним, никем не замеченный, скрылся между постройками. Переждав там некоторое время, пока все разошлись с площади, выглянул из-за угла и шепнул:

— Пошли!

Они прокрались мимо гетманского дома, мимо заметённых снегом конюшен, откуда слышалось фырканье лошадей, и быстро направились к дому, отведённому гетманом для семьи Звенигоры и трех янычарских старшин. Там из окон струился свет. Кучук остановился у плетня, заглянул во двор и, приложив ко рту ладони, трижды глухо кашлянул:

— Кх, кх, кх!

Из темноты в ответ донёсся такой же кашель. Скрипнул под ногами снег — из-за плетня показалась островерхая татарская шапка.

— Сюда, мурза! Сюда! — Дозорный поднялся во весь рост.

— А где остальные? — спросил Кучук.

— Все здесь, в засаде…