Черный выход

Со временем напряжение между мужчиной и подростком усилилось. А когда однажды Игорь нечаянно разбил мячом стекло в теплице, отчим ударил его ладонью по лицу. Спустя время – ударил за еще какую-то провинность. Потом еще раз. И еще. Он делал это без злобы, без криков и ругани. Он просто бил и говорил за что.

Игорь ничего не говорил матери. Мужчина должен сам справляться со своими проблемами, пусть ему даже на тот момент не было и пятнадцати. Потому он терпел и копил злобу.

И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы однажды Восток не поднял руку на мать. Тогда Игорь взорвался. Он схватил стоящий в коридоре топор и бросился на отчима. Восток без труда обезоружил его, хорошенько приложив кулаком.

После этого мать порывалась уйти, забрав Игоря с собой. Но Восток как-то уговорил ее остаться, извинился, что-то подарил. Даже извинился перед Игорем, хотя тому было плевать.

С тех пор Восток больше никого из них пальцем не трогал. Однако Игорь чувствовал, что это вопрос времени, – своим поведением отчим все чаще провоцировал на ругань и скандалы. Оттого-то парень и не мог съехать, не мог оставить мать один на один с этим человеком.

Поэтому, как только смог, начал откладывать деньги на новый дом, который будет подальше от Востока, от Искитима, от Зоны. И все, что он смог скопить за неполные восемь лет, сейчас лежало у него на коленях в душной жестяной коробочке.

Игорь поддел ногтем крышку и снял ее. Посмотрел на аккуратно сложенные купюры.

Он почти накопил нужную сумму на небольшую квартирку в Новосибирске, куда планировал переехать с матерью. Еще бы каких-нибудь полгода-год… Или же эти деньги можно потратить на оплату ее лечения в Институте.

Либо же следовало взять большую часть накоплений и отнести как откуп для Херсонца. И тогда снова все сначала.

Игорь поднял глаза и посмотрел за окно, где холодное небо пересекали далекие трубы котельной.

О себе Фомин беспокоился меньше, чем о Гоше. Если он не принесет деньги, с Чесноковым расправятся самым ужасным способом. А такое количество денег взять больше негде, кроме как из собственных неприкосновенных запасов. Да и что тут еще можно придумать?

В голову пришла история, когда отчим уладил проблему с самим Хазаром. Но Игорь в зародыше задавил тоненький и подленький голосок, предлагающий обратиться к Востоку. Это что ж получается, с одной стороны, считать отчима мерзавцем, а с другой – при случае бежать к нему за помощью? Нет, так не пойдет. Так нормальные мужики не поступают. Тем более что в создавшейся проблеме Игорь отчасти виноват сам. Потому – лучше самому. Пусть хреновенько, но самому.

Подумалось о маме. Что ж, он все равно сделает для нее все возможное. Не сегодня, так завтра. А Гоша ждать не может.

Игорь твердой рукой раскрыл пакет, отсчитал нужную сумму и положил оставшуюся сильно похудевшую стопку купюр обратно. Засунул коробку на место, в тайник.

Что ж, теперь к Херсонцу.

* * *

– Быстро ты, – одобрительно сказал Тоша Херсонец, пересчитывая принесенные Игорем деньги. – Сберкассу, что ли, обчистил?

Они сидели в машине, припаркованной перед домом бандита. В дорогой немецкой иномарке было просторно и тепло, гораздо лучше, чем под разъяренной собакой, но наслаждаться комфортом Фомину мешал сидящий за спиной мордоворот.

– Ты где так быстро бабло собрал, м? – повторил Тоша, облокачиваясь на руль, и Игорь понял, что вопрос вовсе не праздный.

– Деньги мои, – ответил он. – Чистые.

– Опа, Костян, а фраер-то запасливый, – Херсонец подмигнул своему товарищу, сидевшему на заднем сиденье.

Деньги исчезли во внутреннем кармане куртки Тоши, и тот панибратски похлопал Фомина по плечу:

– Молодец, пассажир, справился. Только, видишь какое дело, эта сумма только за одного из вас. За второго еще столько же надо.

Игорь шумно вздохнул. Вот как знал, что этим все обернется!

– Ты сказал, что нужно пять кусков…

– За каждого, – поднял палец вверх Херсонец. – Сечешь? За каждого, а не за обоих. Ты, вообще, спасибо скажи, что мы тебя под лед не пустили.

Фомин заиграл желваками, отрезал:

– Денег больше нет.

Тоша откинулся на спинку сиденья и, разглядывая собственные сбитые кулаки, проговорил:

– Ну на нет и суда нет. Выбирай тогда за кого магарыч – за тебя или за корешка твоего бородатого?

– Гошу отпустите, – мрачно ответил Фомин без раздумий. – Я останусь.

Херсонец прищурился и внимательно посмотрел на Игоря, словно видел того впервые. Потом кивнул своему товарищу.

Бандит опустил стекло и оглушительно свистнул, от чего у Игоря заложило ухо. Гулко залаял алабай, ему вторила какая-то собачонка с другого конца улицы.

– Сейчас твой Гоша выйдет, – прокомментировал Тоша. – Повезло ему с друганом. А ты, смотри-ка, не зассал. Только запомни – как бы благородно ты ни жил, подыхать один хер один будешь. Вся разница в том, сколько людей о тебе после вспомнит. Только вот тебе уже будет насрать.

– А что со мной? – не удержался от вопроса Игорь.

– А с тобой все, – Херсонец издал звук, будто лопнул мыльный пузырь. – На корм.

Скрипнула металлическая дверь сарая, щелкнул магнитный замок, и за ворота выпихнули Чеснокова. Игорь выругался.