Черный замок над озером

– Тесть хотел стать спонсором журфака, то есть нового института. Точнее, не сам, а кто-то, инвестирующий в его проекты деньги. Видимо, очень влиятельный человек, чьи распоряжения он выполнял неукоснительно. Однажды этот некто позвонил Петру Назарычу при мне. Тесть отвечал в трубку, что Шашкин на контакт не идет, а звонивший ему, судя по всему, приказал закрыть вопрос с ректором, потому что Гагаузенко переспросил: «А как я закрою этот вопрос?» Потом выслушал ответ, побагровел и тихо так согласился: «Хорошо, подготовим другого». Что он имел в виду, я не знаю. Не знаю даже, зачем тебе это рассказываю. Просто достал меня Гагаузенко: гоняет, как вшивого по бане. Я сейчас готовлю запуск новой программы. О, это будет бомба! В программу закачиваются огромные бабки, да и отдача должна быть сумасшедшая, рейтинг просто зашкалит. Тесть весь трясется: «Когда, когда?» А вся радиостанция и так на мне. Этот американский директор только щеки надувает, ни черта не делает, но делает вид, что руководит. Про Лизу я вообще не говорю. Появляется в редакции через день, орет на девочек, подозревая каждую в связи со мной, потом дома закатывает скандалы. Давно бы развелся, но боюсь. Во-первых, без штанов останусь, а во-вторых, Гагаузенко попросит своих покровителей, и меня подловят во дворе да так наверняка отметелят, что я потом всю жизнь заикаться буду. А как в нашей профессии без нормально поставленной речи? К тому же у меня предложения от киношников. Вот запущу новую программу и дам согласие на участие в одном кинопроекте: там очень выигрышная роль и бюджет приличный…

– Но ведь Гагаузенко не мог пойти на убийство Шашкина.

– Петр Назарыч? Нет, конечно. И друзья его тоже. Зачем? Они и так бы придумали, как его отстранить. Подумаешь, отказался взять деньги. За такую ерунду не убивают. И поскольку Максим Анатольевич не был коммерсантом, то у следствия сейчас только одна версия – убийство на бытовой почве. Ограбления не было, месть конкурентов по бизнесу отпадает тоже. Вот следствие и копает сейчас на предмет его личных связей и связей его жены. Но работал профессионал. Пистолет был с глушителем. Шашкин припарковал машину, вышел из нее и не успел даже дверцу закрыть – кто-то, проезжая мимо, выстрелил два раза и уехал. Оружие преступления не найдено, свидетелей нет.

– Какая у тебя точная информация! – удивилась Женя.

– А я позвонил в Следственный комитет знакомому, с которым в баню хожу, и тот все мне выложил. – Нильский изобразил проникновенный взгляд и шепнул: – Женечка, давай сегодня где-нибудь в тихоньком месте посидим, расслабимся, забудем все эти ужасы.

– Сегодня не получится, – покачала головой Женя. – Сегодня пятница, мы с мамой уезжаем на дачу.

– Дача подождет, – настаивал Слава.

– Дача не подождет: она сгорела дотла. Теперь надо строить новый дом, а завтра утром на участок приедут строители для встречи с нами.

– Сочувствую, что такое случилось, – расстроился Нильский. – Но если нужна материальная помощь, ты только скажи. Я человек не бедный…

– Пока не требуется. Кстати, а как ты Лизе объясняешь свои ночные отсутствия?

– Говорю, что веду за городом корпоративы, поэтому отключаю телефон. А поскольку приходится еще и выпивать, то после окончания ложусь отдыхать на пару часиков. Потом еще надо привести себя в порядок, ехать обратно, так что как раз к началу рабочего дня только-только успеваю.

– Лиза верит?

– Меня это мало волнует. Главное, чтобы Петр Назарыч ни о чем не догадывался. Хотя он сам далеко не святой. Правда, в основном малолетками интересуется.