Черный замок над озером

Чаще всего она протягивала племяннице очередную книжку какого-нибудь англоязычного графомана в своем переводе. Романы были о любви и в большинстве случаев тупые, но издательство, с которым сотрудничала Ника Владимировна, сделало на них ставку и прогорать явно не собиралось. Удивительно только, что, судя по тиражам, в России находилось немало женщин, которым нравилось читать про страдания миллионерш, которых коварный любовник сбрасывал в пруд, кишащий крокодилами, или перепиливал тормозные шланги в «Порше», зная, что подруга любит носиться по горным дорогам со скоростью сто десять миль в час. С таким же спокойствием на лице тетка подарила Жене старинные сережки с рубинами, золотое колечко с крохотным бриллиантиком, тоненькую книжку стихов Анны Ахматовой «Четки», изданную сто лет назад. А потом и свою квартиру.

Тогда тетя Ника если и пила, то тщательно скрывала это. Конечно, Женя с мамой догадывались о ее пристрастии. Да и трудно не догадаться, если вдруг немногословная тетка удалялась работать в свою комнату, а через часок появлялась вновь – веселая и разговорчивая, с неизменной сигаретой во рту. Догадывались, но молчали. Потому что обе знали, отчего Ника Владимировна такая – просто ей не повезло в жизни: ни семьи, ни своих детей нет, и нет даже любимого человека, а может, и настоящей любви не было у нее никогда…

Женя вышла из своей конурки, держа в руке листок с заявлением об уходе, и направилась к секретарской стойке, чтобы положить бумажку на нее. Вечером она позвонит Брониславе и попросит подсунуть заявление на подпись шефу. Сама Женя намеревалась взять больничный и появиться на работе только для получения расчета – видеть лишний раз Михал Михалыча не хотелось. Вернее, Женя боялась еще раз увидеть его. Особенно сейчас, когда они одни в этом помещении, наполненном лишь звенящей тишиной. Девушка, осторожно ступая, подкралась к стойке, протянула руку с листком, обернулась на всякий случай и… вздрогнула – Михал Михалыч стоял у нее за спиной, огромный и властный. Как он смог так незаметно подойти, Женя не поняла.

– Заявление написала? – спросил генеральный.

Лукошкина кивнула.

– Давай сюда.

Она протянула ему листок. Генеральный взял его, не читая, сложил вчетверо и сунул в боковой карман пиджака.

– До свидания, – слабым голосом произнесла Женя, испугавшись того, что это свидание рано или поздно состоится.

Затем проскользнула к выходу, вышла на ослепленную солнцем улочку, шагнула к своей машинке, чувствуя, что Михал Михалыч идет следом. Теперь, вероятно, шеф закрывает дверь, а может, просто стоит на крыльце и смотрит ей вслед. Но ее машинка совсем рядом с его огромным черным «Мерседесом»… Женя быстро юркнула за руль, запустила двигатель, сразу попыталась выехать, но мотор заглох. Она сделала еще одну попытку, видя, как трясется ее рука, тронулась с места и – опять машинка заглохла. Михал Михалыч подошел, приоткрыл дверь ее «коробочки».

– Короче, – сказал он, – соглашайся. Чем скорее ты это сделаешь, тем скорее у тебя будет другая, нормальная тачка. Как у меня или даже круче.

Мужчина захлопнул дверцу. Сел в свой автомобиль и стремительно отъехал.

Женя какое-то время сидела неподвижно. Было обидно и горько. На душе лежал огромный валун, который придавливал ее к сиденью и не давал пошевелиться. Хотелось плакать от того, что она одна на этом свете и заступиться за нее некому.

…Вернувшись из Крыма, Слава позвонил, и Лукошкина помчалась к нему. Мама была на даче, и потому три дня Женя прожила у Нильского на его съемной квартире. Он был загорелым до черноты, только узкий след от плавок казался молочно-белым. Слава ходил по квартире голый, явно гордясь своим загорелым мускулистым телом.

За день до начала занятий в университете Женя примчалась домой, где ее встретила вернувшаяся с дачи мама. Мама уже сутки была в городе, а Женя, находясь в раю, не удосужилась это проверить. Пришлось объяснять, что теперь в ее жизни появился достойный молодой человек, за которого Женя собирается замуж. Мама обняла дочку и заплакала от счастья.

На самом деле замуж собиралась только Женя, а Слава с предложением руки и сердца не спешил. Теперь она ждала его у дверей факультета, чтобы появиться на лекциях вместе. Часто Нильский опаздывал, тогда опаздывала и она. После занятий вместе ехали к нему домой. Иногда Женя оставалась до утра, и тогда не торопились на занятия уже вдвоем. Она не сомневалась, что Слава любит ее – иначе зачем тогда все это? Правда, днем девушка была не так уверена, но все равно особых сомнений не было.

Так пролетели почти четыре месяца. А в конце декабря на факультете снова появилась Алла Пасюк. Высокая и стройная. Она стала еще красивее и одета была шикарно.