Черный жемчуг

Наконец послышался скрежет, и Аннунсиата почувствовала, что копыто коня освободилось. Лис тоже это понял и попытался подняться, но она придержала его, осторожно распрямляя ногу и ставя ее на дно рва, там, где не было камней. Если бы она отпустила Лиса, он вполне мог угодить в ту же самую расщелину.

– Ну как? Все в порядке? – донесся сверху встревоженный голос Эдуарда.

– Подождите, – коротко отозвалась Аннунсиата.

– Ради Бога, побыстрее! Нельзя, чтобы нас застали здесь.

– Да подождите вы! – повторила она резко.

Она должна была узнать, в каком положении лежит Ральф. Если он окажется под копытами, то может получить гораздо более серьезную рану, когда жеребец будет подниматься. Наконец она поняла, что копыта не заденут Ральфа. Теперь оставалось только пожелать, чтобы Ральф не шевелился, пока Лис будет выбираться из рва, – так будет лучше для него. Пробравшись под животом жеребца, Аннунсиата закрыла собой тело Ральфа. Он молчал и не шевелился, и девушка решила, что Ральф потерял сознание.

– Все в порядке, – сказала она, сдерживая дрожь. – Поднимайте его.

Эдуард убрал ногу с шеи Лиса, и как только тот поднял голову, потянул за поводья.

– Иди же, Лис, старина. Вставай, вставай. Жеребец осторожно задвигался, и, почувствовав, что его положение улучшилось, выпрямился, встав на четыре ноги на дне рва. Потянулось томительное ожидание, пока Лис пытался выбраться из рва. Для Аннунсиаты эта минута показалась ужасной, она чувствовала себя так, будто была брошена в штормовое море в закупоренной бутылке. Казалось, ее со всех сторон окружила громадная, горячая, с резким конским запахом плоть, а ее собственное хрупкое тело было зажато в тисках между нею и неподвижным Ральфом. Что-то резко ударило ее в плечо, Аннунсиата зажмурилась от боли и соскользнула на дно рва. Внезапно во рву стало свободнее, и в легкие Аннунсиаты вновь рванулся свежий ночной воздух.

Ральф застонал – боль прервала его обморок. Аннунсиата осторожно прикоснулась к нему. Рука, которая попала под плечо Лиса, лежала изогнувшись под неестественным углом, как сломанная ветка. Другой рукой он держался за бок, но ноги были целы, и Аннунсиата надеялась, что повреждения не слишком тяжелы.

– Вы можете подняться? – спросила она. – Я подержу вашу руку. Как вы думаете, еще есть переломы?

– Грудь ужасно болит, но в целом, думаю... – Ральф попытался сесть и вскрикнул от боли, вызванной этим движением.

– Ради Бога, поторопитесь! – крикнул Эдуард, удерживая двух коней. – Нас могут застать в любую минуту.

– Я перевяжу вам руку, – сказала Аннунсиата, лихорадочно размышляя, где бы добыть материал, а потом быстро приподняла верхнюю юбку. Ей не оставалось ничего другого, как освободиться от нижней юбки, и Аннунсиата молча прокляла женскую одежду, которую так долго снимать и надевать. Наконец она вытянула из-под подола тяжелое льняное полотно.

– Господи! – в возгласе Эдуарда слышались беспокойство и раздражение.

– Подождите! – вновь прикрикнула Аннунсиата, обматывая юбкой плечо Ральфа. – Кони здесь? – а затем повернулась к Ральфу: – Вам не больно? Попробуйте двинуть рукой.

– Кони нервничают, но не слишком. Поторопитесь же!

Аннунсиата взялась за сломанную руку Ральфа, покусывая губы, чтобы не расплакаться от того, что она казалась мягкой и неживой, и просунула ее в повязку, перекинутую через шею Ральфа. Он застонал от боли, и Аннунсиата поняла, что он сдерживается из последних сил, но ему не удается молчать. Грубый скрежет сломанных костей заставил ее вздрогнуть, но девушка взяла себя в руки и постаралась как можно надежнее закрепить руку на груди Ральфа.

– Теперь все, – произнесла она. Ральф внезапно отвернулся, и его вырвало.

– Простите, – пробормотал он.

– Вы можете подняться? – спросила она, встала и обхватила его, ощущая, как тяжесть мужского тела навалилась ей на плечо.

– Что с вашей рукой? – спросил ее Эдуард.

– Ничего, – нетерпеливо отмахнулась она.

Ральф поднялся. Аннунсиата помогла ему выбраться из рва, и Лис фыркнул и метнулся в сторону, испуганный белой повязкой. Аннунсиата поняла, что Ральфу не совладать с Лисом с одной рукой и, вероятно, со множеством сломанных ребер. В стороне ждал Нод, переминаясь с ноги на ногу. Если уж Ральфу необходимо ехать, пусть лучше садится на Нода. Слава Богу и Святому Фрэнсису за то, что на свете существуют смирные пони!

– Вы поедете на пони, – сказала Аннунсиата Ральфу, – а я – на Лисе.

– Но как же вы... – начал Эдуард, и тут же понял, что ему не сдержать двоих коней, да еще таких взволнованных. Аннунсиата взглядом заставила его смолкнуть.

– Нам не остается ничего другого.