Черным по белому (СИ)

- Сам заткнись! - оборвал его Вергилий, сделав зигзагообразное движение рукой, и губы Альфреда намертво склеились. Тот замычал, вцепившись в нижнюю челюсть побелевшими пальцами и заметался по балкону, затравленно озираясь по сторонам.

- Я ожидал от Иниса большего, - с искренним огорчением заметил Сэтус.

- Милорд, надеюсь, вы не будете пользоваться своим преимуществом?! - спросила девушка, с беспокойством следя за братом.

- Преимуществом? Я?! По-моему, вшестером пришли как раз они!

- Мой кузен глуп и молод, простите его.

- Я подумаю.

- Подумаете?.. Значит, вы не снимите заклятие?

- Не вижу смысла, сейчас сюда набежит народу, кто-нибудь да снимет…М-да-а-а… обмельчал род Инисов, - вновь прищелкнул Вергилий языком, наблюдая, как Альфред кубарем катается по полу.

- Милорд, - сладко пропели у него за спиной, - защищайтесь!

Девушка была до глубины души задета таким пренебрежительным высказыванием о ее роде и кинула в нахала сплетенным заклятием. Сэтус лишь дернул в сторону головой, и золотистые нити пролетели мимо.

- Неплохо, - присвистнул чародей, - лучше, чем твой бра… Что?!

- Совсем неплохо! - победно улыбнулась та. Заклинание бумерангом вернулось и ударило ничего не подозревавшую жертву в спину.

- Ты в полете перехватила свое заклинание и развернула его? - дернул невидимую сетку Сэтус, но путы не ослабели.

- Не надо недооценивать Инисов! - горделиво вздернула носик девушка. - Дальше разбирайтесь со всем сами.

- Абигаль! - крикнул он ей в спину. - Ты не против, сходить завтра вечером в оперу?

- Против!

- Не любишь оперу, ну тогда можно сходить в ботанический сад или на какое-нибудь обозрение.

- Что?! Ми… ми… милорд, вы сумасшедший! А я с безумцами не общаюсь!

- Правильно делаешь. Мне бы не понравилось, если бы моя избранница общалась с разными чудиками.

- Ваша кто?! Сударь, пока болезнь еще не сильно запущена, обратитесь к лекарю! - толи всхлипнула, толи вскрикнула Абигаль, убегая с балкона.

- Лекарю это не вылечить, - глядя ей вслед, прошептал Вергилий.

Их встреча, что это было – милость святой или злая шутка искусителя. Абигаль, конечно же, считала, что второе и потому тщательнейшим образом оберегала свое сердце от дальнейшего влияния Сэтуса. Но этот «подлый колдун» каким-то непонятным образам постоянно пересекался с ней на прогулках или приемах, на охоте или ярмарке, в театре или библиотеке магических реликвий, она везде чувствовала его взгляд, так же как и сопровождающие ее кавалеры… Которые потом, к немалому удивлению всех, так и не решались пригласить прекрасную дочь Инисов на повторную прогулку или хотя бы танец.

Девушка злилась на него за бесцеремонность и самоуверенность, но еще больше на себя за тот робкий, но непотухающий огонек радости и счастья, который вспыхивал каждый раз, когда их взгляды пересекались. «Это немыслимо, это кощунство даже предположить, что мы можем быть вместе!», - шептала она каждый раз после очередной встречи, но стоило только ей заснуть, как все «немыслимое» и «кощунственное» исчезало и превращалось… уж совсем в богохульное.

«Я должна с ним поговорить! Раз и навсегда прервать любые его действия, направленные на меня!» - решила Абигаль после очередного сна, финал которого был уж совсем неприличный. «И откуда это бесстыдство в моей голове?! Права была Мина, не нужно было читать тот фривольный роман, подсунутый Корнелией! Я поговорю с ним, как только перестану краснеть всякий раз, вспоминая его лицо!».

И она поговорила! Смело глядя ему в лицо, сжав пальчики на сумочке, где лежало заученное как оберег-заклинание рукописная памятка «Как отказать черному магу». Но, увы, в этой памятке не было ни слова о том, что делать, если этот черный маг начнет тебя целовать. А потому оно было на месте предано огню вместе с сумкой. Автор же сего бесполезного руководства постыдно бежала, оставив за спиной счастливо улыбающегося чародея.

Следующая памятка была обширней и включала в себя подпункт: «Что делать, если тебя поцеловал черный чародей», но свой финал она встретила порванной в клочья в сточной канаве, поскольку не смогла помочь хозяйке ни основными пунктами, ни подпунктом.

Были еще четвертая, пятая и шестая, но участь их была также бесславна, как и у предшественниц. Седьмую Абигаль даже не начинала писать, но встреча была… и поцелуй тоже.

Потом девушке уже было трудно вспомнить, когда мысли о Вергилии Сэтусе перестали быть кощунственными, а стали самыми желанными, она влюбилась. Влюбилась в человека, которого отожествляли с черной магией, в природного врага ее семьи. Этого было не изменить и не забыть, можно сколько угодно прятаться от реальности в мечтах, забываться по вечерам в объятиях любимого, но приходило утро.

А по утру за завтраком глава рода Феликс Инис почитывал газеты и безапелляционно заявлял, что «пора разобраться с зарвавшемся щенком Сэтусов». И Абигаль молчала, опустив глаза к нетронутой тарелке с едой, она не смела даже заикнуться о своей любви. Авторитет Феликса был незыблем!