Чернышевский

Подводя итоги своего анализа, в конце статьи Чернышевский говорит о том, что полугодичное управление Кавеньяка и «умеренных республиканцев», расчистивших дорогу Наполеону III, «дает много уроков людям, думающим о ходе исторических событий… Нет ничего гибельнее для людей и в частной и государственной жизни, как действовать нерешительно, отталкивая от себя друзей и робея перед врагами»..

Это заключение Чернышевского было направлено против представителей русского либерализма конца пятидесятых годов, которые противостояли революционной демократии, стремившейся к свержению самодержавно-крепостнического строя России.

Последовавшие затем статьи «Борьба партий во Франции при Людовике XVIII и Карле X», «Тюрго» (1858 г.) и «Июльская монархия» (1860 г.) носили тот же характер. Обращаясь к освещению западноевропейских исторических событий, Чернышевский имел в виду дать в руки русским читателям богатый материал для параллелей и аналогий. Всюду, где это было возможно, он проводил в этих статьях подобные аналогии и параллели, искусно вуалируя их и обходя таким образом цензурные преграды, препятствовавшие ему открыто писать о политических и социально-экономических явлениях тогдашней России.

Этот прием позволил Чернышевскому в период резкого обострения классовой борьбы в России выступить на страницах «Современника» с критикой политических позиций либерализма и разоблачить либералов как предателей дела народа, как прямых пособников самодержавия.

Читая «Борьбу партий…», передовые русские интеллигенты того времени понимали, что рассказ о событиях, происходивших во Франции, помогает им мысленно дорисовать знакомые черты отечественных либералов, вступивших на путь компромисса с Александром II по вопросу об отмене крепостного права, помогает глубже понять подлинную роль либеральных фразеров, чьи истинные стремления совпадали со стремлениями крепостников и состояли в желании «подчинения народа немногочисленному сословию».

Читая «Тюрго», они видели, что хотя речь в этой статье идет о гнилости и продажности монархического правительства Людовика XVI, но в сущности рассуждения автора могут быть относимы и к правительству русского «венценосца» и к монархическому образу правления вообще.

И, наконец, читая «Июльскую монархию», они невольно приходили вместе с автором к выводу, что только участие широких народных масс может обеспечить успех революционной борьбы, которая неизбежно кончается крахом, если лишена поддержки народа.

«Либералы, совершившие июльский переворот, – писал Чернышевский в статье о Кавеньяке, – не могли бы ничего сделать, если б не помогли им парижские простолюдины. Те же простолюдины дали силу людям, низвергнувшим старинное французское устройство в конце прошлого века.[40] Они же, – продолжает он, – давали силу Наполеону, пока считали его своим защитником от возвращения старого порядка дел. Когда они убедились, что Наполеон действует в свою, а не в их пользу, они покинули его, и только это охлаждение массы к Наполеону дало возможность низвергнуть его в 1814 году».

Решающую роль народа в историческом процессе Чернышевский неизменно подчеркивал и во всех других своих статьях, касались ли они вопросов литературы или политической экономии, философия или истории.

Так было на Западе, так было и в России: «…почти все драматические эпизоды в истории русского народа были совершены энергиею земледельческого населения…»

Вместе с тем Чернышевский стремился подчеркнуть и то обстоятельство, что и на Западе и в России правители и господствующие классы, добивавшиеся с помощью народа тех или иных побед в роковые исторические дни в борьбе с внешним ли врагом, или при внутренних переворотах, всякий раз обманывали потом народ и продолжали немилосердно эксплуатировать его, лишая элементарных прав на человеческое существование.

Вывод, к которому подводил читателей Чернышевский, был прост, он напрашивался сам собою. Пока дело освобождения народа не перейдет в руки самого народа, его будут вероломно обманывать монархи, помещики-крепостники, либеральные помещики-«прогрессисты» и либералы-буржуа.

Но в статьях по русской истории и в экономических работах, посвященных промышленности и сельскому хозяйству России, Чернышевскому невозможно было поставить эти точки над i. Легче было проводить подобные заключения в таких статьях, как «Кавеньяк» или «Июльская монархия». Цензура спохватилась только после того, как последняя статья была уже напечатана. В докладе, составленном в Главном управлении цензуры в июне 1860 года о направлении «Современника», была отмечена эта статья, особенно ее заключительная часть, где как раз говорилось, что «когда станет рассудительно заботиться о своем благосостоянии тот класс, с которым хотели играть кукольную комедию сен-симонисты, тогда, вероятно, будет лучше ему жить на свете, чем теперь». Полностью процитировав это заключение Чернышевского, составитель докладной записки добавляет: «Дело ясно, чего хочет автор».