Черт из тихого омута

— Замолчи! — заорал он на нее. Заорал, потому что они были одни, при посторонних он такого себе не позволял. — Я тебя просил!..

— Молчу, молчу, — покорно пробормотала она, но глаза смотрели с вызовом и насмешкой. — А ты — все такой же закомплексованный придурок, Гена. Время тебя не лечит…

— Если ты не заткнешься сию же минуту… — его кулаки оперлись о край ее стола так, что побелели костяшки. — Я тебя выкину в окно, поняла?!

— Нет проблем, — обиженно произнесла Ветрова и поспешила выставить на его обозрение свои ноги, будто бы поправляя туфлю. — Далась она тебе, Гена… После стольких баб запасть на эту блеклую девицу… Пойми вас, мужиков…

Гена ей не ответил. Вернулся к своему столу и неловко за него уселся, пристраивая хромую ногу поудобнее.

— Ну, хочешь, я помогу тебе? — Ольга примирительно улыбнулась, сделавшись еще более привлекательной, чем прежде.

— Каким образом? — казалось, он погрузился в изучение отчета, но это была лишь видимость.

— Ну, поговорю с ней… Постараюсь убедить ее…

— Только попробуй! — Гена отодвинул в сторону кипу бумаг и выразительно глянул ей в глаза. — Ты ведь не дурочка, Оленька… Знаешь, чем тебе это может обернуться, так?

Она с минуту молчала, потом кротко вздохнула и молча кивнула ему.

— Вот так-то, детка. И прошу тебя, не лезь в это дело.

Ветрова встала с места, взяла чайник, чашки и, буркнув Геннадию что-то неодобрительное, ушла в туалет. Пробыла она там достаточно долго, а когда вернулась, то без лишних разговоров плеснула ему в лицо водой из чайника.

— Ты что, сука, озверела совсем?! — Гена приподнялся было с места, но тут в кабинет вернулся Володя Самохин, и все дальнейшие объяснения с Ольгой пришлось отложить на потом.

А выяснить ему не терпелось. Что-то произошло в тот промежуток времени, пока Ольга отсутствовала. Что-то здорово сильно ее взбесило, раз она позволила себе подобную вольность — плеснуть ему в лицо водой. Такое случалось не часто. Причина должна была быть донельзя объективной, чтобы Гена смог простить ее.

А может, ей и не требовалось его прощение? Может, эта испорченная стерва нарочно заводит его, чтобы снова повторить то, что однажды случилось?..

Нет, на сей раз он не пойдет на поводу у ее пороков. Пусть «упражняется» со своим мужем-конструктором. С кем угодно, но только не с ним. Ему одного раза было достаточно, чтобы понять: Ольга не поможет ему, как бы она ни старалась. И она должна была знать об этом. С чего же тогда взбеленилась…

Выяснилось все лишь после работы.

Выходили они вместе. И пока Гена провожал напряженным взглядом стройную фигурку Сони, бросившейся с поднятой рукой наперерез такси, Ольга терпеливо его поджидала на боковой аллее. Он всегда ходил этой аллеей домой с работы. Протяженность ее была полтора километра. Шел он по ней ровно сорок минут. Как раз столько времени ему требовалось, чтобы справиться с волнением либо со злобой, в зависимости от того, какие чувства его в тот момент обуревали. Потом он заходил в супермаркет, располагавшийся на первом этаже его дома. Покупал продукты, высокомерно шутил с рдеющими от счастья продавщицами и шел домой.

Его квартира, любовное гнездышко холостяка, располагалась на восьмом этаже. С окнами на мелкую речушку и кромку дальнего леса. Вид этот Гену вполне устраивал. Жилье тоже. Удобная добротная мебель, которую ему помогли приобрести за границей знакомые ребята одной из посреднических фирм. Все было устроено и расставлено так, что создавалось ощущение огромного пространства. Кстати, в этом ему помогла одна из его случайных подружек. Девушка оказалась специалистом по дизайну жилых помещений. Пока она сидела в комнате в ожидании ужина, с которым Гена немного запаздывал, набросала несколько эскизов на салфетках. Он оценил по достоинству и ее дизайнерский профессионализм, и умение вести себя в постели. Девушка побывала у него в гостях дважды…

— Чем ты собираешься заниматься сейчас? — поинтересовалась Ольга, медленно вышагивая рядом с Геной по его любимой аллее.

— Какого черта ты окатила меня водой, дрянь?! — сквозь стиснутые зубы процедил он, совершенно не желая спускать ей с рук этого пакостного поступка. — Ты совсем обнаглела?! Самохин потом на меня два часа косился как на прокаженного… Мало мне тех сплетен, которые ты периодически распускаешь по офису, так теперь еще водой вздумала обливать! Знаешь, что с тобой за это нужно сделать?

— Знаю! — сипло пробормотала Ольга и, не стесняясь того, что их могут увидеть, вцепилась в рукав его куртки. — Знаю и хочу этого не меньше, чем ты, дорогой.

— Отстань! — грубо оборвал он ее и, отцепив ее руку, попытался пойти быстрее.

Сделать это ему было затруднительно, и Ольга без особых усилий догнала его и пошла рядом.

— Я знаю, Геночка, что редко какая женщина удостаивается счастья дважды посетить твою кровать… Я там была всего однажды и надеялась, что…

— Не надейся! — снова оборвал он ее, но на сей раз менее убедительно.

Такси, в которое уселась Соня, медленно проехало вдоль той дорожки, по которой они шли. И то, что он увидел в окне машины, Гену не могло не порадовать.