Черт-те где

– Кто?

– Зверушка!

– Ну и что?

– А давайте мы у него новые песни узнаем! И выступим под новую музыку, такую, которую тут никто не слышал!

– Мм… Зачем?

– Так ведь на нас сразу обратят внимание! Запомнят! И никто потом не скажет, что мы выиграли только потому, что не было Дэзки с ее подругами!

– Хм… а хорошая идея! И как это ты только до нее додумалась?

– А разве я ничего и придумать не могу? Если завидуешь – завидуй молча!

– Да нет… я так… Только как с ним договориться? Дикий он какой-то… Бросается на всех… с палкой…

– Но мы же с вами не какие-нибудь лахудры типа Дэзки! Разве можно нас побить какой-то палкой? Нужно с ним просто вежливо поговорить и все. Я его видела. Совершенно нормальный и очень даже симпатичный на вид!

– Только вот…

– Что?

– А не получится с нами как с Дэзелой? Он же чужое имущество, а мы к нему… А если нас тоже за это накажут?

– За что накажут? Разговаривать не запрещено! Игры устраивать нельзя, а говорить можно!

– Да… а я вот не уверена…

– Книжку в руки возьми и удостоверься… Хоть что-то узнаешь …

– Ты прям вся умная такая!

– Девочки, не ругайтесь! А действительно давайте попробуем! Интересно, что выйдет?

– Ой, смотрите, смотрите, – зашептала светловолосая, заговорщически наклоняясь к столу, – тише вы! Он тут!

– Кто?

– Зверушка. Вон, вон за стол сел!

– Мм… какой…

– Ага. Симпатичный. Ну давай, иди!

– Куда?

– Договаривайся. Твоя же была идея!

– Кхым…

Эри

М-да… и остался я один-одинешенек… брошенный на растерзание местным хищницам… А потолочек не мешало бы и побелить…

Я сидел за столом в таверне, поставив локти на стол и подперев ладонями щеки, разглядывал потолок. Делать было совершенно нечего. Третий день пошел, как тетка услала Дину в экспедицию на край света. Ну по крайней мере, из ее слов выходило почти так. Не банальная командировка, а что-то несусветно длинное и бесконечное. Как кругосветка.

Миленькое дело! А как же я?

– Как это вы уезжаете? – удивился я. – А ошейник?

– Знак… – поправила она меня.

Да хоть медалью его назови! Ошейник он ошейником и останется!

– Знак… – с отвращением произнес я, – он ведь сжимается!

– Не беспокойся. Знак настроен не на меня, а на одну маленькую вещичку… Я ее оставлю дома, и ничего с тобой не случится!

У как интересно… Мне эта вещичка очень, очень нужна!

– Не волнуйся, я побеспокоюсь о том, чтобы ты ее не нашел… – внимательно глядя на меня своими большими глазами сказала Дина.

М-да?.. Пожалуй, это у нее получится… Я и не представляю, как выглядит эта вещичка, а от ошейника никакие нити силы никуда не идут. Ничего! В принцепе она может спокойно положить ее на видное место, а я буду ходить мимо нее, даже не догадываясь, что это та самая штукенция! Гадство… Тот, кто сварганил этот комплект, похоже, был совсем не последним магом. Я тут, болтаясь по городу, вынашивал идею встретить доброго волшебника с бородой. В гендальфской шляпе и в длинной хламиде. Волшебник должен был мне улыбнуться и выпустить меня на свободу, сняв с меня этот дурацкий ошейник. Но чародей мне так и не встретился… А если серьезно, то я действительно попытался найти мага, который бы помог мне. Однако для меня стало неприятным открытием, что маги тут не водятся. Я узнал, что в другом городе есть императорское представительство. Вот там маги были, а тут – ДереЕЕвня! Ниче тут нет! Сунулся было к местной целительнице, тетке уже в возрасте, но та поджала губы и сказала, глядя на мой ошейник, что это вопрос вне ее компетенции. Мол, она представления не имеет, как с этим бороться. В ментале я уловил у нее сильное недовольство и тревогу. Зарррраза…

– Я вернусь через две недели, – сказала Дина, – надеюсь, что за это время ничего такого не случится?

Я пожал плечами, движением изображая фразу: «Наверное, не случится…»

В разговоре возникла некоторая пауза.

– Мне пора, – наконец произнесла Дина, – думаю, что все будет хорошо…

Несомненно. Только не совсем ясно, что именно и у кого… Но пусть будет, жалко мне, что ли?

– Я поехала, – сказала Дина.

Я с сочувственным видом кивнул. И так ей не хотелось уезжать… Но Динка молча повернулась и, стиснув зубы, вышла из гостиной. Не нужно было быть великим эмпатом, чтобы ощутить злость и горечь, которые ее переполняли.