Черт-те где

– Прошу, – сказал я, театральным жестом скидывая с Лиссы простыню, – вставай!

Однако Лисса наклонилась вперед, пытаясь увидеть в зеркале, что там я с ней сделал.

– Вставай, вставай, в большом зеркале посмотришь!

Лисса нехотя оторвалась от своего разглядывания, гибким движением поднялась с табуретки и повернулась.

– Вау… – выдохнули научившиеся у меня этому слову девчонки.

Перед нами стояла самая настоящая кошка. С гибкими движениям, огромными кошачьими глазами, в ярком желтом костюме и невероятно нездешняя.

Вау, поддержал я про себя девчонок, разглядывая Лиссу. Похоже, я знаю, кто у меня теперь будет тайлиш…

– И мы хотим! И нам! – загомонили наперебой варгуши.

– А деньги у вас есть? – поинтересовался я.

– Деньги… – притухли те.

– Ага. Знаете, сколько краски и кисточки стоят, а?

– У-у-у… – разочарованно замычали в ответ несчастные.

– Вот вам и у-у-у! Красота – она дорого стоит. Ну что, налюбовалась? – спросил я Лиссу. – Давай тогда снимать.

– Что?

– Краску с лица снимать. Не будешь же ты так ходить?

– А… да… давай, – с легким сожалением в голосе ответила она.

– Садись. – Я кивнул в сторону табуретки.

– Эри, а ты сегодня нам поиграешь? – спросила Вирела, смотря, как я стираю с лица Лиссы макияж.

– Вполне возможно и такое развитие событий… – неопределенно ответил я.

– Ну Эри! – надула та губы.

– Про любовь? Или что-то героическое? – поинтересовался я.

– И это и то! – радостно сказала Вирела.

Ясно, короче снова:

Звезды и луна, а-а-а!
Песни до темна, а-а-а!

Гитару я принес на второй день занятий. В попытке организовать хоть какое-нибудь музыкальное сопровождение. Тогда у меня еще ни одной бочки не было. Аккомпанемент, однако, вышел жидковатый, но девчонки внезапно попросили спеть. Я как-то не планировал, но, посмотрев на горящие ожиданием лица, подумал: а почему бы и нет? Фонотека у меня богатая… Для установления доверительных отношений чего бы и не спеть-то?

Короче – гитара пошла на «ура»! Девчонки готовы были слушать от заката до рассвета. Они при этом излучали столько позитива в ментал, что я в общем-то был готов петь снова и снова, чтобы ощущать волны удовольствия, исходящие от них. На Земле, на концертах, тоже чувствуешь, когда слушателям нравится, но тут было все гораздо сильнее, ярче и приятнее.

Наверное, это потому, что они эмпатки, не только улавливают чувства, но и сильнее излучают их. В результате у нас получается что-то типа электродвигателя с внешним управлением. Я начинаю крутиться, раскручиваю их, они излучают удовольствие, под его действием я кручусь быстрее… Короче, динамо-машина в действии!

Репертуар у меня определился довольно быстро. Решив не заморачиваться переводами, я пел так, как есть. На французском, на английском, на русском. Песни можно и на незнакомом языке слушать. Хит, как талант, не пропьешь. А исполнял я только хиты, которые пришлись по душе землянам. Как говорится – верняк, проверенный временем. И тут этот верняк не подкачал. Девчонкам очень нравилось. Я делал короткие переводы, чтобы было понятнее, о чем пою, и все было прекрасно. Хотя были и шероховатости…

– Эри, ты столько языков знаешь, – с уважением как-то сказала мне Вирела, – такие красивые! Где ты их выучил?

Вот любопытная. А действительно, не слишком ли я увлекся, изображая из себя полиглота? Ничего страшного в этом вопросе нет, отбрешусь, но это мне звоночек – не расслабляться!

– Где? Да, собственно, нигде… на одном языке говорит мой отец, другой – от мамы. Она издалека. Третий – обязательный для всех. Четвертый – от учителя. Так и набралось.

– Какой ты умный! – с восхищением глядя на меня, сказала Вирела.

Умный-то умный, только на голову слаб, сказал я себе, перефразируя концовку земного анекдота про ворону. Будь я умным, то не сидел бы сейчас тут в ошейнике, как глупый собак. Давно бы уже назад, на Землю бы вернулся или в Эсферато…

– А мама у тебя красивая? – задала следующий вопрос Вирела.

Так, нужно уходить от этого разговора. Заниматься придумками на тему «Я и моя семья» совершенно не хочется. Да и было бы перед кем и по какому поводу. Обойдутся!

– Давайте я вам лучше спою, – сказал я, подхватывая гитару, – я тут вам песню перевел.

– Нам? Ой как здорово! А что за песня?

Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно[5].

Постепенно взгляды у девчонок становились глубже и отрешенней, а на лицах появилось мечтательное выражение…

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял…