Черта прикрытия

— Увидимся, — сказал тот Ледедже. В следующее мгновение нечто вроде серебристого яйца сомкнулось вокруг него, поглотило и исчезло.

Еще мгновением позже Ледедже обнаружила, что смотрит на искаженное отражение собственного лица.

Корабельный дрон обеспокоенно поднял свои камеры к потолку, чтобы внимательнее рассмотреть оборонительно-наступательного дрона Калльера-Фальписе, болтавшегося там с того мгновения, как укрывшее было их с Ледедже Юбрек защитное поле пропало. Калльер-Фальписе пару раз стукнулся о потолок, отскочил, стукнулся еще раз и вяло поплыл вдоль стены, как наполовину сдувшийся воздушный шарик. Он что-то бормотал, но почти неслышно. Аура-поле маленькой машины напоминало гладь обширной лужи с расплывшимися по ней потеками мазута.

— Ш-ша-ш-шо-о-шум-м-шан-н-шинафф, шоловаловав, шувшувв... — прошамкал Калльер-Фальписе.

Корабельный дрон выдвинул эффектор и отвесил машине то, что у людей сошло бы за размашистую оплеуху. Калльер-Фальписе покачался под потолком и заскользил вниз. Его поле на миг резко полыхнуло оранжево-желтым, потом он, казалось, овладел собой и, встряхнувшись, быстро подлетел к корабельному дрону, чья аура была белой от гнева.

Живодер.

Если тебя это немного утешит,передал корабельный дрон, я даже не понял, как он провернул этот трюк. Он не то чтобы переместил тебя и сразу же вышвырнул обратно. Нет. Гребаный молокосос просто проскользнул между моих Полей Перемещения. Я понятия не имел, что такое вообще возможно. Если честно, я встревожен.

Ты засунул в девушку какие-нибудь жучки?

Они внутри и снаружи. Лучшие, что у меня были. Я просто дождался, пока...

Прямо над корпусом корабельного дрона полыхнула ослепительная серебристая вспышка. Затем Поле Перемещения с негромким звуком схлопнулось. Из воздуха посыпались крохотные устройства, размером не больше пылинки, тоньше самого тонкого волоска и легче пары песчинок. Корабельный дрон спешно включил удерживающее поле и поймал их.

Ага,передал он, вот и они.

Он подвигал манипулятор-полем туда-сюда, словно прикидывая, сколько они могут весить.

Угу, они все здесь, до последнего пикограмма.

Живодер,повторил второй дрон.

Попробуй связаться с ним.Никакого отклика.

Корабельный дрон подскочил в воздухе на четверть метра и медленно опустился обратно.

Ладно, будь что будет.

Два дрона запросили сводки с корабельных сенсоров и тут же увидели во всем великолепии боевой корабль длиной шестнадцать сотен метров, окутанный облаком силовых полей высокоскоростного двигателя, служившего ему для перемещения в дальнем космосе. Пространственный контур полей расчеперился абсолютно неуместными завитушками и загогулинками. На краткий миг многоцелевой наступательный корабль За пределами нормальных моральных ограниченийпроявился в реальном пространстве — в виде абсолютно черного, отражавшего любой свет яйца, — и тут же исчез опять, да так стремительно, что даже высокочувствительные сенсоры скоростного сторожевика бессильны были проследить, куда же он направился.

ТРИНАДЦАТЬ

Глубоко в толще льда без постоянного охлаждения не выжить — иначе сваришься.

Это утверждение справедливо по крайней мере для нормального человека или, говоря точнее, любого обычного существа, чья биохимия совместима лишь с узким диапазоном температур от замерзания до кипения. Во льду будь холоден — или сварись заживо. Альтернатива? Давление превратит тебя в жалкую кашицу даже быстрее, чем убьет температура.

Все относительно. Ниже точки замерзания или выше точки кипения чегои где? Как представитель пангуманоидного метавида, он привык соизмерять все данные с величинами для жидкой воды при стандартных давлении и температуре. Но чьи это были стандарты?

Здесь, в глубине водной планеты, под сотней километров теплой океанской толщи, ужасающее давление водяного столба превращало воду сперва в шугу, а затем и в лед. Не в обычный низкотемпературный лед. Нет, эта разновидность возникала лишь при высоких давлениях. Но все же это был именно лед. И чем дальше к ядру планеты, тем горячее и плотнее он становился, разогретый тем же давлением, какое заставило воду перейти из жидкой фазы в твердую.

И даже здесь лед не был вполне совершенен: в нем попадались примеси и структурные дефекты, зияния, щели — подчас размером с мономолекулярную нить. По ним между крепко прижатых одна к другой глыб льда могли проникать и другие жидкости.

Там была жизнь — существа, эволюционировавшие здесь или же специально сконструированные для такой среды.