Черта прикрытия

Но такое устройство у вас есть, госпожа Нсоквай. Это очень необычный экземпляр, крайне редкой разновидности, и большинство людей все же отнесли бы его к нейросетям.

— Что за чушь! Кто мог...

Ей снова заткнули рот, и голос сперва упал до шепота, а потом затих. Она начала понимать.

Как я уверена, а вы, вероятно, только начинаете догадываться, это сделали Особые Обстоятельства.

Йиме Нсоквай воззрилась на выраставший из огромной темной сферы сингулярности вагиночлен, но эта вещь тут же перестала им быть.

На его месте возникло маленькое черное пятно, испускавшее сцинтилляционные вспышки, а потом и оно пропало.

Ее отбросило прочь. Струны напряглись и завибрировали так, что в глазах рябило. Она пролетела сквозь промежуточные стены, потолки и полы структуры так, будто их там вовсе не было, ее одежда развевалась и бешено хлопала на ветру, поднятом ее безумным полетом вспять. Струны еще раз напряглись и лопнули, сметенные диким водоворотом, и ее швырнуло прямо в каюту. Ветер усилился, его шум перерос в рев, одежду сорвало с ее тела, точно ударной волной мощного взрыва, и она шлепнулась на разметанную, растерзанную постель, подняв тучи брызг и разорвав ткань. Со всех сторон ее окружала медленно спадавшая вспененная вода.

Йиме задыхалась, кашляла, корчилась, отплевывалась, барахтаясь в медленно отступавшей воде и пытаясь прийти в себя. На ней по-прежнему была ночная рубашка, правда, задранная до подмышек. Комнату освещал мигающий бело-розовый свет. Она еще раз откашлялась, перекатилась по разодранной постели, утопая в заводях, и перебросила тело через приподнятый край кровати. Где же дрон?

Дрон лежал на полу и вяло поворачивался туда-сюда. Уже падая с кровати, Йиме поняла, что ничего хорошего ей это не сулит.

— Думаю, нам надо... — начала она.

С потолка в маленькую машину ударила фиолетовая молния. Она пробила поля дрона и расколола корпус. К ней потянулась тонкая пелена желтого тумана. Мгла была раскалена, искры, стекавшие по туманной занавеси, поджигали все, чего касались. Она увидела, что разряд пробил середину корпуса дрона и разъял машину почти надвое. Туманная завеса паров металла обжигала и плевалась застывающими каплями конденсата. Ее кожу продырявило в десятках мест.

Она закричала и перекатилась по полу, уходя от завесы. Ее система болеподавления автоматически приглушила, притупила сигналы раскаленных докрасна органов чувств.

Из передней половинки разбитого корпуса корабельного дрона вылетела ножеракета и направилась к ней. Она подумала, что дрон пытается передать ей какое-то сообщение.

Новая фиолетовая молния поразила летающий нож. Разогретый добела осколок вонзился ей в щеку, другой проколол ночную рубашку в том месте, где она сбилась на спину. Дым и пламя поднимались отовсюду. Она распласталась на полу и поползла туда, где, по ее предположениям, находились двери.

Что-то бухнуло с такой силой, что ей заложило уши. Это был уже гиперзвук, а не обычный хлопок.

Рядом с ней, всего в метре, вдруг оказался другой нож. Потом он подлетел вверх, и сияющее вытянутое поле ножеракеты нацелилось в потолочные перекрытия. Оттуда явилась новая фиолетовая молния, и ножеракету на полпути к потолку вбило обратно в пол, будто ударом молота.

ПРИПАСТЬ К ПОЛУ! ПРИСЕСТЬ НЕМЕДЛЕННО! ПРИЖАТЬСЯ К ПОЛУ! ПРИЖАТЬСЯ...— завопила ножеракета. Следующий разряд расколол ее в ошметки. Что-то больно ударило Йиме по голове.

К тому времени, как дрон дошел до слова ПОЛ, она уже скорчилась в позе Чрезвычайного Перемещения — лодыжки сомкнуты, колени вместе, пятки прижаты к ягодицам, руки переплетены на щиколотках, голова опущена на колени.

Воздух наполнило светло-вишневое пламя, и жуткий хлопок сотряс все вокруг так, что у нее сбилось дыхание. Затем, на неисчислимо краткий миг, воцарились тишина и мрак. А потом ее затрясло и скрутило — затрещали кости, позвоночник стал прогибаться под невыносимой тяжестью, суставы заскрипели. Если бы не включенный загодя режим болеподавления, она бы уже давно извивалась и выла в агонии.

В следующий миг ее с подобным звуку мощного взрыва хлопком перенесло в залитую мягким теплым светом главную каюту ОКК Бодхисаттва. Ее кожу саднило и жгло в самых разных местах. Каждая косточка скрипела от натуги, голову пронизывала звеняще-режущая боль.

Она упала на плотный пушистый ковер грудью вниз, и ее вырвало мутной водой. Затылок и спина раскалывались от боли.