Черта прикрытия

Иногда, очень редко, одной из сторон удавалось достичь военного превосходства, то ли волею случая, то ли благосклонностью удачи, а может, благодаря умелому руководству. Тогда создавалась угроза для равновесия сил и территорий, и возникала перспектива прекращения войны. Тогда стороне, которой временно угрожало поражение, поставляли новых рекрутов, закрыв одни ворота и оставив работать другие, так чтобы все новоприбывшие в Ад узники отправлялись к тем, кто в данный момент терпел неудачу. Мало-помалу за счет простого численного превосходства равновесие восстанавливалось, и война могла продолжаться в прежнем режиме.

Она думала о тех вратах, через которые они с Прином проникли в Ад, как о Восточных, за неимением лучшего выбора. Итак, она была сейчас на стороне Востока, но почти каждая деталь существования на Восточной стороне колоссального конфликта в точности повторяла положение дел на Западе. Обе стороны на таком отдалении представлялись одинаково отвратительными. На Западе, впрочем, ее не очень-то привечали. Маленькие быстрокрылые демоны вылетали ей навстречу и атаковали, как только она забиралась слишком далеко от линии фронта бесконечной войны, поэтому она старалась держаться оттуда подальше или просто летала так высоко, что они бессильны были ее достать. Оттуда не было видно, что творится внизу.

И все же она время от времени летала к Западным вратам, пронизывая темные кучевые облака, нависшие над ними, и даже, если была такая возможность, опускалась — обычно лишь на несколько минут — на вершины иззубренных оледенелых пиков, подальше от мест, в которых разыгрывались самые жаркие битвы и где роилось больше всего вражеских демонов.

На Западе ли, на Востоке она смотрела с этих вершин, укрываясь от холода огромными крыльями, которыми сама легко бы подняла бурю, и наблюдала за тем, как проплывают клочковатые синюшные облака над далекими равнинами ужаса и боли. В ее душу вливался ужасавший ее саму восторг.

Избавив от страданий тысячную душу, она вцепилась когтями в полусъеденное тело, прилетела к раскаленному докрасна железному престолу лампоголового великана-демона, который сидел, задумчиво воззрившись на вонючие задымленные равнины, внимая долетавшим оттуда стонам и воплям, и швырнула обглоданные останки к его ногам.

— Чего тебе? — бухнула огромная тварь, презрительно отпихнув то, что осталось от трупа, исполинской ножищей.

— Тысяча душ, — ответила она, ловя воздушные течения и удерживаясь на уровне его лица, но на почтительном расстоянии от трона, чтобы он не мог ее схватить без предупреждения, — тысяча дней с тех пор, как ты сказал мне: как только я освобожу десять раз по сто душ, ты откроешь мне, что случилось с моим возлюбленным, с моим спутником в первом пребывании здесь — Прином.

— Я сказал лишь только, что подумаю об этом, — прогромыхал голос.

Она оставалась там, где парила, неспешно помахивая черными кожистыми крыльями и отводя ими некоторые дымы из долины в лицо владыки демонов. Она смотрела в сотканное из газовых завес подобие лица, что корчилось, извивалось и выбивалось за ламповые стекла, каждое размером с дом, и пыталась игнорировать четыре толстых сальных свечи по четырем углам лампоголовы. Их покрытые бородавчатыми затеками воска, словно бы воспаленные поверхности змеились переплетениями сотен стонущих нервов. Тварь взглянула на нее в ответ. Она принудила себя остаться в относительной неподвижности и не кинуться прочь.

— Умоляю, — сказала она наконец. — Пожалуйста.

— Хорошо, — заполнил все вокруг гулкий голос. Она слышала биения слов в своих крыльях. — Он давно уже умер. Время здесь отстает от Реальности, а не опережает ее. От него и памяти-то не осталось. Он умер от собственной руки, в одиночестве и нищете, терзаемый стыдом и опозоренный перед всеми. Нет никаких свидетельств, что он вспоминал тебя перед смертью. К великому сожалению, от повторной отсылки сюда ему удалось отмазаться. Довольна?

Она некоторое время висела на том же месте, потом подлетела выше и захлопала своими крыльями, как полами плаща. Кому-то звук бьющихся крыл напомнил бы медленные издевательские аплодисменты.

— А, — сказала она наконец. — Ага. Ну да.

Она развернулась и устремилась вниз, прочь от него, но только для того, чтобы на некотором расстоянии снова набрать высоту и рвануться вверх по склону долины, а затем поперек, в направлении гребня дальних холмов.

— Как твои болевые ощущения, сучка? — орал ей вслед огромный демон. — Ловишь кайф?

Она не обращала на него внимания.

Она дождалась, пока они не выйдут с мельницы: трое демонов и одна перепуганная, отчаянно вопящая душа туриста поневоле, которой так не повезло. Павулианец брыкался и орал как резаный. Два демона в конце концов сграбастали его и потащили вместе, так что первый держал новоявленного узника за пару передних ног, а второй — за пару задних. Они смеялись и перебрасывались издевательскими шуточками, передразнивая визжащего павулианца, и уже собрались было запихнуть его в жукофлайер, когда она стрелой рванулась на них с высоты.