Черта прикрытия

Остальные переглянулись и придвинулись к нему поближе, издавая успокаивающие звуки. Те, кто был ближе всех, дружно потянулись к нему хоботами.

Он отстранился и оглядел присутствующих.

— Нам стоит разбудить ее, — сказал он решительно.

— Что случится, если мы все же ее вернем? — спросила Йолерре.

— Ей может быть предоставлена определенная форма существования в Виртуальности, — ответил Сульте. — Ведь, — он посмотрел на Биата, — гораздо легче будет лечить ее там, чем здесь, разве нет?

Биат кивнул.

— Я ставлю вопрос на голосование? — спросил Иркун.

— Полагаю, что выбор за Прином, — возразил Сульте. Остальные покивали и зашумели, соглашаясь.

Йолерре опять сделала порывистое движение, намереваясь ласково погладить его одним хоботом.

— Ты сможешь вернуть ее, Прин, — сказала она убеждающе. — Сможешь. Я знаю.

— Нет, — ответил Прин. Он не смотрел на нее. — Не смогу.

Когда следующим утром они разбудили Чей, его уже не было.

Он не желал ее видеть.

Он не хотел бросать невольную узницу Преисподней, которую любил всей душой, ради этой, которая никогда туда не спускалась, какой бы эта последняя ни была здоровой, совершенной и целостной.

Конечно, когда та версия Чей, которая никогда не была в Аду, узнает о его решении, она будет несказанно огорчена и станет теряться в догадках, почему он так с нею обошелся. Но не ей теперь было ему рассказывать, что такое жестокость и ущерб. Он видел все это в Аду. Тот, кем он стал, не мог бы притворяться, что все, случившееся там, было понарошку.

Он изменился навсегда.

Комнату, где Ледедже впервые проснулась в новом теле и увидела сидящую на балконе Сенсию, отдали девушке в распоряжение на все время, пока она остается на борту корабля. Они немного полетали по кораблю на маленьком, почти бесшумном суденышке (всесистемник не уставал впечатлять и поражать ее, и чувство это усиливалось с каждым коридором, который они оставляли позади, с каждым углом, за который поворачивали), а потом Сенсия высадила Ледедже недалеко от ее нового пристанища, где один из многокилометровых внутренних коридоров упирался в маленькую долину, на склонах которой располагались жилые помещения, дала девушке большое серебряное кольцо тонкой работы — на самом деле это был терминал, с его помощью можно было связываться с кораблем — и оставила наедине с собой, искать собственную дорогу обратно в комнату и приводить свои мысли в подобие порядка. Сенсия обещала являться по первому зову, и видно было, что ей и впрямь доставляет удовольствие роль гидессы, компаньонки — или любая другая, какую Ледедже сочла бы нужным ей поручить. Впрочем, сказала она, Ледедже наверняка нужен отдых, ну или просто свободное время.

Ледедже надела кольцо на самый длинный палец, и оно пришлось как раз впору.

Кольцо умело работать в режиме голосового навигатора и помогло ей найти обратный путь в комнату. Одна из стен могла превращаться в экран. Устройство это предоставляло, насколько она могла судить, неограниченный доступ к тому, что на корабле заменяло сичультианскую инфосферу.

Она села перед ним и начала задавать вопросы.

— Добро пожаловать на борт, — сказал дрон, представлявший Бодхисаттву. — Могу я помочь вам донести багаж?

Йиме кивнула.

Аватар не стал брать у нее сумку — та просто исчезла у Йиме из рук, при этом что-то коротко кольнуло пальцы. Она переступила с ноги на ногу и от неожиданности даже пошатнулась, когда одна сторона тела внезапно перестала удерживать вес другой сумки, отчего девушка на миг потеряла равновесие.

— Багаж в вашей каюте, — доложил аватар.

— Спасибо, — поблагодарила Йиме и посмотрела вниз.

Она стояла... ни на чем.

Это ничтона ощупь представлялось очень твердым и прочным, но зрение продолжало ее обманывать; под ногами, казалось, были только звезды, и по сторонам тоже: смутно знакомые узоры брызг, завитков и вихрей. Сверху нависал отполированный до блеска темный потолок, отражавший все это сиявшее под ногами великолепие. Подняв глаза, она увидела своего призрачно-бледного зеркального двойника, стоявшего вниз головой. Постепенно она стала различать созвездия хабитата Диньол-Хэй, служившего ей прежде домом. Они отбыли из ее квартиры, когда день уже клонился к вечеру, однако, судя по расположению звезд, не просто переместились в другую область орбиталища, а удалились от него на довольно существенное расстояние. Она осталась довольна тем, как быстро сумела прийти к такому выводу.

— Нужно ли вам время, чтобы отдохнуть, освежиться, привести себя в порядок, акклиматизи... — начал было дрон.

— Нет, — оборвала его Йиме. Она стояла на том же месте, но позволила себе расставить ноги пошире. — Давайте сразу к делу.

— Хорошо, — сказал Бодхисаттва. — Попрошу вашего предельного внимания.

Предельного внимания.Йиме такая формулировка, можно сказать, уязвила.

Впрочем, это же Квиетус, известный простотой нравов, строгостью распорядка и не столь явным, но безусловно ощутимым аскетизмом. Если бы ей изначально не пришелся по нраву квиетистский [11]канон, она бы в жизни туда не напросилась.