Черта прикрытия

Некогда она любила исследовать Преисподнюю, разыскивать районы, прежде незнакомые ей. Почти всегда вновь обнаруженное повергало ее в ужас, куда бы она ни бросила пытливый взгляд, и все же эти исследования доставляли удовольствие. Сначала она изучила географию Ада, затем его логистику, после этого попыталась в полной мере осознать садистскую ненависть, с которой было придумано и разработано виртуальное пространство, и ее дотошный ум надолго погрузился в измерение этой ненависти. Облетала она также и все поля сражений в Преисподней, где ползали, ковыляли, бродили и всячески боролись за жалкое подобие жизни те, кто проявили себя неудачниками даже в Аду.

Теперь же все былые развлечения ей опостылели, и она редко выбиралась со своего насеста даже затем, чтобы кого-то убить и пожрать: дожидалась обычно, пока грызущий ее внутренности голод не станет совершенно непереносимым и не оставит ей иной возможности. Хитрость заключалась в том, чтобы найти точку равновесия, отыскать баланс между сосуще-колющими судорогами в пустом желудке и более мелкими, но постепенно набиравшими силу болевыми ощущениями, которые неуклонно пролагали путь через ее тело, точно гротескная паразитическая инфекция.

Она полагала, что ее старый статус Освободительницы утратил священный лоск. Узники стекались со всей Преисподней, предлагая себя ей в жертвы, они ползали перед ней на коленях, целовали землю под ее насестом и молили о смерти. Но культ ее был теперь далек от прежнего размаха. Она почти никуда не вылетала и ни с кем не общалась. Страдальцам приходилось преодолевать неимоверные препятствия, добираясь к ней на дом. Это все изменило.

Ее служба обрела территориальную привязку.

Ей казалось почти несомненным, что демоны наконец помудрели и приступили к сортировке узников — так сказать, по степени их заслуг. Но она и думать не хотела, как страждущие платят за победу в конкурсном отборе для смерти и освобождения, какое извращенное вознаграждение демоны от них требуют. И, что еще печальней, такие детали ее больше не волновали. Она радовалась уже самому факту: вот у нее есть возможность хоть кого-то Освободить, и этого, пожалуй, достаточно. Это было все, что она умела здесь делать, и ей не оставалось иного выбора, кроме как выполнять эту работу.

Последнюю перчинку в пресную кашу бесконечных, повторявших друг друга дней внес ее визит к владыке демонов. Она долго ломала себе голову, какова же точная природа зеркальной завесы, обнаруженной ею на окраине Ада, и с какой стати холмы, скалистая гряда и фабрика просто испарились вместе с нею. Прошло несколько недель, а эта загадка не переставала ее занимать, но своими силами ответа она не нашла. Тогда она собрала все силы и слетала туда, где высился престол короля демонов.

Она задала ему единственный вопрос: что это было?

— Ошибка, — заревел он в ответ. Она парила на высоте его лица, с некоторым трудом помахивая саднившими крыльями — все же этого хватало, чтобы не подлетать слишком близко и не оказаться в пределах досягаемости его жутких рук, способных раздавить ее тело всмятку. — Системный сбой. Что-то пошло не так. Процесс удалил все, что находилось в этой области. Ландшафт, здания, демонов, мучеников — все и всех. Они просто перестали быть. Прикинь, дура ты набитая — в мгновение ока свободу обрело больше душ, чем ты сподобилась избавить от страданий за все время с тех пор, как я взял тебя на эту должность! Ха-ха-ха! А теперь проваливай отсюда и перестань беспокоить меня по вопросам, на которыми даже я не властен!

А теперь случилось это.

Все стало совсем иным. Насест, за который она цеплялась, изменился: прикосновение когтей к балке больше не причиняло боли. Что-то вроде запоздалой расслабленности — ощущение столь контрастировавшее с ее предшествующим бытием, что оно оказалось сродни сексуальному экстазу — накатило на нее и омыло все ее тело невидимым потоком. Ей показалось, что она заполнила собой весь стручок, а не только обустроенное на балке гнездо. Понемногу это ощущение схлынуло, утратило напор, но впервые за много дней она чувствовала себя более или менее нормально. С ней было все в порядке, она была... чиста.