Черта с два !

- Все нормально. Зацепил немного, с перепугу я даже не почувствовала. Кончай трястись, не умру же я... лучше поищи аптечку.

Денис полез на заднее сиденье, а я прикрыла глаза. Во рту было сухо, голова кружилась, боль в боку стала ноющей, надсадной.

"А что, если я умру? - с ужасом подумала я. - Ночью, во сне, а Денис проснется утром рядом с трупом... у него и так глаз дергается..."

- Нашел, - обрадовался он, возвращаясь на сиденье рядом со мной, руки его дрожали, он кусал губы, но в общем держался молодцом.

Я стащила свитер и осмотрела свой бок... Господи боже... Неужели там во мне и правда пуля? Нет, тогда бы я умерла. Но ведь не все умирают сразу... и крови-то сколько... самое время упасть в обморок. Один раз я уже видела себя окровавленной: лет двадцать назад, в пионерском лагере. Я умудрилась встать на разбитую бутылку и разрезала пятку, бежала к пионервожатой, оставляя на пути кровавый след. Именно это меня и доконало, я хлопнулась в обморок, радуясь возможности ничего вокруг не видеть. Сейчас было самое время сделать то же самое. Но рядом сидел Денис, а не пионервожатая, и об обмороке нечего было и мечтать.

- Пуля прошла вскользь, - с умным видом заявила я. - Повезло, только задело слегка.

"И откуда во мне столько крови? Говорят, в человеке литра четыре, не больше, а из меня, верно, целое ведро вылилось: и тут не как у людей". Я скомкала бинт и стала аккуратно вытирать бок, челюсти сводило от боли. Через несколько минут кровь я немного смыла, но рана теперь выглядела еще ужаснее. Я точно знала: ее надо чем-то обработать, иначе будет заражение и я умру.

- Найди стрептоцид, - попросила я Дениса, чтобы отвлечь его от созерцания моих ран и чем-то занять. Таблетки нашлись, я растолкла их и посыпала рану. Смотреть на свой бок было невыносимо до тошноты. Как люди могут работать хирургами? Ужас какой!.. "А что, если все это начнет гнить и воспаляться, не помню, как данный процесс правильно называется... А если там во мне действительно пуля, что она будет делать? Конечно, не пуля что-то будет делать, а как все это будет происходить? Я умру сразу или какое-то время смогу двигаться, постепенно теряя силы? Мальчишку надо куда-то пристроить. Уехать километров за триста, сейчас каникулы. Денис выглядит совершенно больным, пойти к врачу, если повезет, его положат в больницу... А что дальше? Да не знаю я, что дальше... Если я вот так загнусь на его глазах, будет лучше?"

"А чего это тебе загибаться? - спросил невесть откуда возникший внутренний голос. - Пуля, может, есть, а может, и нет, наверное ты не знаешь, и вообще в медицине ты дура дурой. Рану надо обработать спиртом или водкой, на худой конец, и перевязать. Вполне возможно, что ты дотянешь до глубокой старости. От нытья толку никакого, лучше успокой мальчишку и ложись спать".

- Помоги мне забинтовать все это, - попросила я Дениса. Он охотно принялся за дело, руки его дрожали, но и я тряслась, после пережитых ужасов - это в пределах нормы.

Я надела чистую футболку, запас свитеров кончился, но в машине было тепло, велела Денису развесить вещи и обувь пристроить ближе к печке, а сама занялась трофеями. Вид оружия вызывал нервную дрожь, и я поскорее отложила его в сторону, а вот бумажники будили живой интерес. Не то чтобы я обнаружила в них что-то очень важное, главное, что Денис, видя меня потрошащей чужую собственность, успокоился. Правда, спросил пару раз:

- Саш, ты как?

- Нормально, - попытавшись придать голосу некоторое удивление, ответила я. Он приглядывался ко мне, а я стискивала зубы и вытирала со лба испарину, стараясь делать это незаметно. Поэтому возня с бумажниками была очень кстати.

В общей сложности я набрала девятьсот долларов, пять сотен российскими и икону Богородицы в серебре. Она была завернута в замшу и лежала в одном из отделений кожаного бумажника. Я тщательно осмотрела икону, вещь старинная и явно дорогая. Интересные люди за нами охотятся, пинать женщину, храня у груди лик Божьей Матери, чересчур затейливо для моего разума. Ладно, о вкусах не спорят.

Я нашла два паспорта, из которых узнала имена покойников и их адреса, а также место работы одного из них: в бумажнике лежал пропуск. Пинавший меня Юра работал охранником на мясокомбинате. Водительское удостоверение и документы на машину я тоже просмотрела. От "Опеля" придется избавляться, а жаль: хорошая машина. Никогда раньше не приходилось садиться за руль такой красавицы, обидно, что повод для данного события такой невеселый.

Денис убрал оба бумажника в "бардачок", и я попробовала пошевелиться, очень неудачно, кстати, и сказала:

- Давай спать.

Устроив себе вполне комфортабельное ложе, мы легли, я, правда, взвыла и вроде бы побледнела, потому что Денис опять испугался.

- Ты не обращай внимания, - посоветовала я. - Сам знаешь: палец обрежешь - и то больно. А здесь выдрало целый кусок. Оттого и болит, а я несдержанная и вою. Но от этого не умирают, и беспокоиться совершенно не о чем. Через пару дней все будет отлично.