Черта с два!

— Ага, — обрадовался Денис. — Я много чего могу. А поесть сготовить или там убраться для меня вообще плевое дело.

— Ты у меня хозяйственный, — согласилась я, а он опять улыбнулся и потер нос, потом спросил:

— А рисунки эти тебе когда отдавать?

— Алису я для себя делаю. А вот сборник «Русские народные сказки» к первому октября.

— Успеешь?

— Вряд ли, — пожала я плечами.

— Трудно это, да? — теперь он был похож на заботливого домовенка.

— Ну… как тебе сказать… В общем-то, не очень. Просто сейчас вряд ли удастся работать как следует. Дел очень много, со всеми этими бумагами… Валерий Семенович обещал помочь, но я по опыту знаю, с этой бюрократией только свяжись, одна морока. Набегаешься… Надо переводить тебя в тридцать седьмую школу, она через дорогу, не будешь же ты на другой конец города мотаться, времени осталось мало, а пока опекунство не оформлено, ничего толком не сделаешь.

Денис положил руки на колени и, глядя на них, спросил:

— Ты меня к себе взять хочешь? Насовсем?

— Да, — растерялась я. — А ты не против?

— Нет, конечно, — ответил он. — Я даже очень рад. Он смотрел в стол, вдруг смешно хрюкнул, а потом заплакал. Я вскочила, роняя стул, и бросилась к нему.

— Денис, милый ты мой, я так люблю тебя, так люблю…

— И я, Саша, и я, — захлебываясь слезами, шептал он.

Через неделю меня вызвали в прокуратуру. Денис поехал со мной, хотя, по моему мнению, это было ни к чему. Я очень волновалась и нервничала, оказалось — зря. Через час мы уже покидали здание, очень обрадованные и даже счастливые, и ловили такси. Наша многострадальная «копейка» находилась на стоянке ГАИ, ее следовало зарегистрировать и забрать оттуда, голова шла кругом от обилия бумажных дел. Оформление опекунства — вещь нелегкая, однако множество влиятельных людей обещало помочь, и это вселяло надежду, что хоть один сдержит слово и действительно поможет. Пока же Денис жил у меня на птичьих правах, но и это радовало. Я махнула рукой, останавливая машину, мы уже садились, когда Денис вдруг сказал:

— Смотри-ка. — Я повернула голову и увидела на противоположной стороне улицы Стаса Георгиевского. Он стоял возле своего джипа. Увидев, что его заметили, улыбнулся и отсалютовал нам. Мы проехали мимо, провожаемые его взглядом.

— И чего вылупился? — проворчал Денис. — Руку к пустой голове, между прочим, не прикладывают.

— Да ладно тебе, — отмахнулась я.

— И ничего не ладно. Совершенно незачем ему на тебя так смотреть. Пусть на своих шлюх смотрит. Тоже мне, крутой. Когда просили его, в кустах отсиживался, а теперь лыбится…

— Отстань ты от него, — разозлилась я.

— Чего он сюда вообще приперся? — насупился Денис.

— Ты замолчишь или нет? — ткнула я его в бок локтем.

— Не замолчу. И чего это ты его защищаешь? И оглянулась… Интересно очень?

— Я тебе сейчас по ушам надаю, — не выдержала я.

— Не нравится правда-то? — удовлетворенно заметил Денис. — Глаз да глаз за тобой нужен. Хорошо, что теперь есть кому за тобой приглядывать.

Таксист радостно хрюкнул, а я покраснела.

— Получишь ты у меня, — прошипела я грозно. — Вот еще посмотрю, как учиться будешь, а то… — Я попыталась придумать страшную кару, но Денис смиренно сказал:

— Я на одни четверки учиться буду… Это показалось мне подозрительным.

— Чего ж не на пятерки? — съязвила я.

— Умная, да? — покачал он головой. — У самой-то небось и тройки были.

Я нахлобучила ему кепку на самые уши и проронила со вздохом:

— Ох, чувствую, намучаюсь я с тобой…

— Да ладно… — миролюбиво ответил Денис и придвинулся ко мне поближе. Потом протянул ладонь и сказал:

— Раз…

— Два… — сказала я, и мы вместе закончили:

— Чика!