Черте что и стремный ангел (СИ)

Услышав эту тираду, я подавился собственной песней, задохнувшись от возмущения. Что он несёт? Нет, ну вот что он несёт? Обвинять меня в воровстве! И когда это я его соблазнял? Я лихорадочно искал слова, чтобы достойно ответить, но Абалим уже понёсся ко мне, намереваясь, явно, не целовать. Ухватив за арфу, он рванул её на себя, выдирая из моих рук и отшвыривая за спину. Обиженно прогудев, инструмент откатился в сторону. Не обращая внимания, Абалим накинулся на меня, яростно тряся и пытаясь добраться до горла. Задушит же, как пить дать, задушит. От страха меня парализовало, я даже пошевелиться не мог. Или это не от страха, а от того, что в штанах у меня, от его близости, просто факел зажёгся.

Не знаю, чем бы это всё закончилось, если бы не седовласый дедуган, который, влепив Абалиму затрещину, оттянул его от меня.

- Ты что руки мараешь об это исчадие Ада, – бушевал он, – совсем ума нет? Ключ ищи, я тебе говорю, а я пока всю эту грешную стаю обратно пригоню, ох горе мне.

Прихватив с собой арфу, он ушёл куда-то вверх по тропинке. Обиженно плюхнувшись в своё кресло, такое же, как и у меня, только белого цвета, Абалим закинул ногу на ногу и уставился на меня, не снимая своих тёмных очков.

- Ну что, сам расскажешь, как ключ с арфой крал, или снова силовые методы применять?

- Да не крал я ничего! Ещё не хватало, чтобы меня, наследника Танатоса, обвиняли в воровстве!

- Ой, да ладно, наследник, блин! Расскажи моей бабушке. Какой там с тебя наследник, с таким-то хвостом? Тебе только задницей у шеста крутить, неплохо, кстати, получается.

- Что? – я задохнулся от возмущения, – да ты… ты… ты меня напоил, я пьяный был, совсем не соображал.

- Сам налакался, – ответствовал ангел, – ещё бы не пьяный, абсент хлестать, как воду. Ключ гони!

- Да не брал я ничего!

- И арфу не брал? – хитро прищурился Абалим.

- А нечего было в меня своей арфой кидаться! – заорал я ему в ответ. – Сам кинул, а теперь её вон, этот ваш, Сифилис унёс.

- Сам ты, блин, сифилис! Не кидал я ничего! Сдался ты мне.

- Ага, сама она мне на голову свалилась!

- Пацаны, а может, вы потом выясните, у кого какая болячка, а? – наш спор был бесцеремонно прерван одним из чуваков на мерседесе, которого вернули обратно на вход. Вместе с ним собиралась и остальная толпа. – Мы здесь уже битый час торчим, то туда, то обратно. Такого бардака даже в Турции не было. Унинклюзив, называется. Давайте уже определяйте нас куда-нибудь, задолбали!

- Увянь, оратор, – переключился на него Абалим, – тут тебе не Турция, и даже не Багамы, тут круче, чувак, гораздо круче.

- Не заметно, – огрызнулся дядька, прервав смеющегося Ангела, – в нашем кругу не принято так с топ-менеджментом обращаться.

- Ох, ты ж, бляха-муха, каждый суслик агроном, топ-менеджмент, блин, – протянул Абалим, – чего ты там топчешь?

- Я не один здесь, между прочим, – начал тот, – нас много, вот как власть меняется, так и нас сразу меняют. В «Лукойле» я.

- Кстати, а мне всегда было интересно, почему именно такое название? – вмешался я.

- Так ведь раньше у компании было три направления деятельности: занимались выращивание лука, подсолнечника, ну и горюче-смазочными немного. А потом лук сгнил, подсолнечник сгорел, а название менять уже поздно было и геморно, – вздохнул дядька.

- Лан, проходи, за честный ответ, – Абалим распахнул свою створку ворот, – сейчас там слесаря замок взломают, и тебя запустят. А тачилу свою мне оставь, там всё равно ездить негде, пешеходная зона везде, травка-муравка, цветочки, блин, птички песни поют. Иди – иди, за «мерина» не беспокойся, пригляжу. – Он подтолкнул растерянного мужика за ворота.

- Братки, братушечки, а зачем слесаря? – один из толпы, весь в наколках, бритоголовый и угрожающий, выступил вперёд. – Я знаменитый медвежатник. Одной булавкой любой замок вскрою. Может, помочь?

- Ну, – на секунду Абалим задумался, – ладно, дуй давай, уж так и быть. Поможешь великому делу, грехи твои спишем.

Обрадованный зек поспешил следом за менеджером, а я начинал понимать, что реально проигрываю в этом распределении душ. Надо что-то делать, но что? В это время к воротам подъехал обгоревший бумер, из которого вылез подпаленный в нескольких местах бандюк с калашом на перевес.

- Мне в Рай, открывай ворота, – нагло заявил он, как будто мы ему тут швейцары.

- А ты что-нить полезное или хорошее в жизни сделал, что тебе в Рай? – спросил его я.

- Ещё бы! Я осчастливил всех своих конкурентов, да вообще, всё человечество!

- Это как же?

- Так ведь умер же!

Абалим расхохотался, а я мрачнел всё больше, не зная, что на это ответить. Внезапно меня осенило:

- Я тебе загадку загадаю, – обратился я к бандиту, – угадаешь – попадёшь в Рай, ну а если нет, то в Ад.

- Во, блин, – озадачился тот, – ну лан, загадывай, аниматор хренов.

- Белый, а не сахар. Холодный, а не лед. Что это?

- Так труп же! – радостно заорал мужик, – трупешник это – белый и холодный, всё, угадал я, открывай.

- Открываю, – улыбнулся я, – в Ад тебе, дружище, ибо не угадал ты. Снег это.