Черти-Ангелы

Часто думаю о Нём, Дневник. О нас. О том, что дальше будет, как. Говорю, пишу, что ЛЮБЛЮ. Но имею ли я право говорить, писать, что люблю Его? Я ведь что думаю. Любить – это принять человека таким, какой он есть. Если не разделять, то понять и принять вкусы, интересы, привычки. И их нужно обязательно уважать. И не придумывать ничего в человеке, а то разочаруешься быстро. Но ведь это – слова, слова… и ничего больше. Всё равно напридумаешь себе бог знает чего. Ведь нельзя же с ходу, взять и узнать человека. Вот и фантазируешь, обжигаешься, если так и не сможешь ни понять, ни принять. И вообще, когда любишь… любишь именно человека или ту часть своей души, которую в него вложил? Свою любовь в нём? Не знаю… хочу любить честно, искренне, но не терять своё я, пусть и маленькое. Хочу, чтоб меня понимали и уважали, как это стараюсь делать я. Не хочу только требовать и ничего давать взамен. И нужно, знаю, точно нужно, не себя любить в этом человеке, а его самого!

И потому вопрос (я ведь совсем, совсем не знаю, когда бы узнала Его, наши встречи по пальцам можно перечесть): я действительно люблю его? Или свою любовь к нему? Задача! А, кстати, о них, о родимых голубушка! Хватит тут разглагольствовать, философствовать, любовь, ишь, а ни одной задачки по физике не решено!

И ладно. Завтра спишу у кого-нибудь. Уминать о чувствах больше не буду, без толку. Ведь знаю, что едва только приеду в деревню, увижу, и всё на свете забуду, все рассуждения, только бы Он коснулся меня, только бы увидеть в Его глазах солнечных зайчиков!».

Порывы ветра распахнули дверь на балкон и напугали до чёртиков. Я уже полчаса витала в облаках, вместо того, чтобы делать уроки. Вся в мыслях и в мечтах о тебе и тут – ба-бах, даже шторы закрутило! Ничего себе, стихия под вечер разгулялась!

– Починю-починю! Ага, – по-старушечьи бормотала я, передразнивая отца. Пыталась закрыть шпингалет. Он болтался и не сдавался, я кряхтела и ёжилась: чай, не май месяц на дворе – декабрь, но не сдавалась в ответ. – Ай!

Снежинки, ну да! Я протянула ладошку наружу и почувствовала мокрый нос холода. Снег – признак потепления, в школе учили, милость природы в мороз. Ну, не чудо ли? Интересно, а у тебя падают снежинки, потеплеет ли? Представила, как ты сидишь в доме. Окна щурятся жёлтым электричеством, скрипят зелёные ставни. Там, где-то за Доном, в сорока километрах от Ростова, ты, как и я, видишь и удивляешься! А, может, выйдешь на крыльцо. И те же кристаллики-звёздочки падают в твои руки. Они дрожат и тают от тёплой кожи. От капельки к капельке, невидимой дорожкой, как в сказке, произойдёт соединение. Ладонь в ладонь, и мы окажемся рядом. Исчезнет расстояние и время, разделяющие нас. Или ты сидишь в комнате за столом. Делаешь уроки, грызёшь кончик ручки. Взъерошишь соломенную чёлку и вспомнишь обо мне. А твоя настольная лампа словно маяк в темноте светит в ночи.

– «Тих и таинственен дом

С крайним заветным окном.

Штора в окне, а за ней

Солнце вселенной моей», Бунин – вслух декламирую я, позабыв о борьбе с дверью, со шпингалетом. – Ты слышишь, снег? Солнце! Так что все пути тебе не замести! Опять – стихи.

Улыбаюсь. Чувство счастья от ожидания скорой встречи вспыхнули во мне утренней звездой. Снег не слушал, и ласково накрывал вселенную белым пледом. Окончательно. Я кое-как закрыла дверь. Совсем замёрзла. Радость погасла от внезапной тревоги. Вдруг. Словно, выключили свет.

– Только будь милосерден, – прошу я неизвестно кого. Или что. Тебя ли, снег ли, – пожалуйста! Будь милосерден!