Черти-Ангелы

Отец снова сорвался с катушек. Начал пить безбожно. Конечно, мачеха выставила его со своей квартиры. Блин! Сама развязывает его, а потом прогоняет! Одно и то же, одно и то же. Хочется уйти из дома! Надоели его пьяная рожа и вечный перегар. В такие моменты жизнь кажется бегом на месте. Жаль, что не общепримиряющим, как у Высоцкого. И, будто назло, куртка порвалась. Ремонту не подлежит, просто засада! Денег просить смысла нет. Спасибо, картошка есть в мундире, не до одежды тут. Приходится носить пальто из болоньи, которое тётя отдала осенью. Полный отстой! Оно и большое, и цвет у него, хоть стой, хоть падай, без слёз не взглянешь! Разве поедешь в этом наряде к Нему, да к тому же на праздник?!».

Не поедешь. Шрам.

Поездка всё же состоялась, но. Но в конце февраля случилась трагедия в Донском. Она перечеркнула крест-накрест планы отметить день Советской Армии и день рождения Алины. 22 февраля произошёл обвал земли в соседнем селе, в глубокой траншее. Трёх рабочих засыпало. Их пытались спасти, откапывали всем миром, но не успели. В районе объявили траур, отменили дискотеки и сеансы кино. Смерть молодых парней, погребённых заживо, поразила нас настолько, что мы с Алинкой проплакали целый день. Если бы они болели. Если бы их сбила машина. Если бы погибли на войне. Это страшно, но понятно и – мгновенно. Но, когда так мучительно, так медленно! Когда с надеждой до последнего вздоха, слыша, возможно, голоса спасателей… – нет, это не объяснимо и так не должно быть!

«Пальто – какой в сущности пустяк, выходит, – записала я в тот период. – Господи, да я буду ходить в нём до старости, лишь бы жить. Лишь бы никогда не испытывать боли и горя, которое пришло в те семьи!».

Ещё один шрам в памяти.

Шестнадцатилетие Алинки встретили потухшие, без энтузиазма. «Да что с вами, девочки?» – удивлялась её мама. Самый весёлый эпизод – выпили по бокалу шампанского залпом, как стопку самогона. У родителей подруги глаза округлились от нашей культуры пития. «Да откуда ж мы знаем как надо? Мы ж не пьём!» – на голубом глазу заявила именинница и пихнула меня в бок.

– Ага, – подпрыгнула я на стуле.

Что ж, – март.

«Ещё земли печален вид, а воздух уж весною дышит! Прав, прав старина Тютчев. Дышит. Да и дружбан Твен прав не меньше, когда написал про весеннюю лихорадку: «И если уж вы подхватили её, вам хочется – вы даже сами не знаете, чего именно, – но так хочется, что просто сердце щемит». Я бы назвала это состояние – синдром щемящего сердца по Марку Твену. Потому что хочется. Ах, да, Дневник, привет! Сегодня 1 марта».

Жизнь продолжалась. Солнце сияло по-прежнему, правдиво и ярко. Ночь всё также охраняла ложь человечества и природы. Печальные события теряют свою остроту, и даже шрамы заживают. Чем хороша юность? Быстрой регенерацией. Не только кожи. Но и души.

«3 марта.