Черти поневоле

— Ах ты мой голодненький, — пропела Шишига. — А я как раз приготовила сегодня сладкое да сочное!

Горыныч до того смутился, что даже не смог как следует расправить крылья. Галантно подхватив Шишигу под мышки, он бестолково мотнулся в сторону, налетел на поленницу, развалил ее и только тогда взлетел.

Шишига от испуга мгновенно потеряла сознание и повисла как тряпка. Сделав над домом круг, Горыныч прокричал что-то невнятное и заскользил по направлению к лесу.

— А где моя ступа? — хватилась Яга. — Только что тут была! Неужто кто спер? — Она уставилась на Шлоссера, но тот лишь развел руками. Все принялись искать ступу, только Крян продолжал сидеть на месте и давать советы:

— А может, она в сарае? Нет? А в силосную яму заглядывали?..

Наконец ступа нашлась. Оказывается, на ней как раз Крян и сидел.

— Извиняюсь! — сказал инопланетянин. — Готов возместить…

— Да чего уж! — отмахнулась Яга.

Бандиты мрачно сидели за столом. В комнату с кухни доносились странные запахи. То есть запахи были вроде съестные, но вызвать аппетит они могли разве что у свиньи Авдотьи. И, безусловно, вызывали, потому что со двора доносились отвратительный визг и хрюканье.

— Сейчас, голубушка, сейчас, солнышко! — томным, грудным голосом произнесла бабка. — Только вот этих оглоедов накормлю и тебе вынесу. Эй, гвардия! — высунулась она из кухни. — Долго сидеть будете? Подходи по одному!

Парни переглянулись.

— Шеф, ты первый, — не выдержал Колян. — Иди, мы следом.

Эдик провел рукой по голове и ощутил вмятины, оставшиеся от когтей четвероногой птицы.

— Пошли, — сказал он, — некогда рассиживаться! — И первый двинулся на кухню.

— А вот и квартиранты мои дорогие, — фальшиво проворковала Маланья, помахивая в воздухе здоровенным черпаком. — Давайте-ка столоваться! А то ведь мне некогда, вон Авдотья с ума сходит, жрать просит. — Она щедро зачерпнула из огромной двухведерной бадьи и плеснула в миску.

— Это что, нам? — Эдик даже присел от удивления.

— А кому же еще? Знамо, вам! — широко ухмыльнулась Маланья и снова как-то недобро покачала огромным черпаком. Черпак был толстый, железный, на деревянной ручке.

— Мы это… Такого не едим! — твердо заявил Эдик.

— Вот как? — Старуха уперла руки в бока. — А что же вы хотите?

— Ну это… Колбасу, окорок там, пельмени…

— Колбасу? Окорок? — Старуха побагровела и, взяв черпак наперевес, двинулась вперед. — Ишь какие умные! Да я свинье таких вещей не даю! А уж как я ее люблю, голубушку! В общем, так: не хотите — ходите голодные. А я-то, дура, старалась угодить! Я уж и рыбьих голов положила, и капустного листа, и очисток картофельных!

Эдик почувствовал, как в желудке что-то отчаянно пискнуло и сжалось.

— Шеф, — прошептал Серый, — может, пожрем, а? С утра ничего не ели! А потом в магазин сходим, колбаски купим.

— У тебя что, деньги остались? — сверкнул глазами шеф.

— Я думал, у тебя есть, — смутился Серый.

— Вы за деньги не переживайте, — смягчилась Маланья, — они теперя в надежном месте. Вот. А вам дай бог отсюда ноги унести целыми да невредимыми!

Бандиты еще раз переглянулись и поморщились. Наконец каждый получил по миске баланды и по деревянной ложке.

— Компот будет потом, — сказала старуха.

Шеф поводил у себя в миске ложкой и зажмурился. Даже на первый, самый беглый взгляд он сумел различить селедочную голову, половину Нечищеной картофелины, капустную кочерыжку и притопленную корочку черного хлеба.

Не разлепляя глаз, он зачерпнул ложку баланды и поднес ее ко рту. Команда испуганно наблюдала за ним. Съев ложку, Эдик неожиданно облизнулся и кивнул головой:

— Нормально, пацаны! Навались!

Команда дружно застучала ложками.

Бабка Маланья выглянула из кухни и довольно прищурилась. Через минуту она принесла четыре граненых стакана с компотом. Компот был мутного чайного цвета и почему-то тоже пах селедкой. На дне каждого стакана лежало нечто до неузнаваемости разварившееся и желеобразное.

— Ништяк, пацаны! — сказал Эдик, выхлебав компот. — Бывало и хуже.

Шеф, конечно, заливал. Хуже и гаже у него в жизни не бывало. Даже в КПЗ кормили куда пристойнее.

— Главное — не шуметь, — зашептал он. — Дело такое, что надо все по тихой. Потерпим, братцы!

— Потерпим, — закивали в ответ пацаны. После бабкиного обеда вид у них был несколько обескураженный.

— Сейчас мы пройдем по селу, — сказал Эдик, — присмотримся, что тут к чему. Может, этого… Лисиницина найдем? И вообще, я скажу — здесь места непуганые, работать можно.

Осоловелые от бабкиных помоев братки вылезли из-за стола и направились к двери.

— Куда?!

На кухонном пороге возникла Маланья.

— Ты это, бабуля, не шуми, — набычился Эдик, — здесь твоего петуха нет. Я ведь и рассердиться могу! О!

Эдик изумленно сказал «О!» и вытянулся в струнку, потому что, бесцеремонно отпихнув бабку в сторону, вкоридор вышел проклятый четвероногий петух.

— Ко?! — спросил он, гневно наклонив голову.

— Ко-ко! — тихо сказал Эдик. — Ко! Куда коко? — Последнее он произнес совсем тихо.

— Кудах-тах-тах, — презрительно бросил петух и посмотрел на хозяйку.

— Тихо, Сема, — сказала бабка, — не балуй! А вы тоже, если задумали прогуляться, так не задерживайтесь, ясно?