Черти поневоле

Шеф побагровел и хотел было уже высказать старухе все, что о ней думает, но из-под бабкиной юбки вынырнул мрачный, набыченный петух и, не мигая, уставился на братков.

— Доброго здоровьичка вам, Маланья Несмеяновна! — неожиданно произнес Эдик, не веря собственным ушам. — Спасибо за хлеб-соль! Низкий вам поклон и массовый привет!

Произнеся эту фразу, Эдик уставился на старуху, выпучив глаза и растянув синеватые губы в длинной резиновой улыбке.

Он-то хотел сказать совсем другое и послать старуху по таким адресам, что и выговорить страшно. Но при виде «пернатого змея» язык Эдика помимо его воли произнес эти сладкие слова.

Старуха слегка обалдела. Некоторое время она изучающе смотрела на шефа, затем осторожно произнесла:

— Спасибо на добром слове! Нате-ка еще хлебца, а то без него пустовато будет. — И бабка скрылась за дверью.

— Живем, пацаны! — сказал Эдик. — Все путем!

— Здорово ты ей сказанул! — подольстился Колян. — Она аж припухла!

— В натуре! — кивнул Эдик, впиваясь зубами в черствый хлеб и принимаясь вдумчиво жевать. Постепенно глаза его становились все теплее и теплее, словно оттаивали.

— Хороший хлеб! — сказал он наконец, сплевывая на пол какую-то косточку.

— Обыкновенный, — уныло отозвался Серый.

— Ничего себе обыкновенный! — возразил Эдик, чем-то громко похрустывая. — Где ты видел, чтобы в обыкновенный хлеб мясо клали?

— К-какое мясо? — испугался Серый.

— Нормальное, — пожал плечами шеф. — Вкусное!

— Мясо?!

— Ну да! А что, тебе не попало?

— Нет, — сказал Серый, внимательно разглядывая горбушку.

— И у меня — ничего, — отозвался Колян.

— И у меня… — сказал Толян.

— А чего же это мне попалось? — забеспокоился шеф и принялся разглядывать выплюнутую косточку. При ближайшем рассмотрении косточка оказалась плохо обгрызенным мышиным хвостом. Шеф побледнел.

— Убью! — прошептал он и поднялся из-за стола.

— Плюнь на нее! — взмолились пацаны. — Потом разберемся, сам же говорил!

— Убью! — прорычал шеф и резко распахнул дверь. У двери стоял петух.

— Здравствуйте! — сказал Эдик паскудно-вежливым голосом.

— Кудык-твою-ко! — выругался петух, и Эдик тут же захлопнул дверь.

— Пацаны, где бы волыну достать, а? — тоскливо произнес он и сел на стул.

— Слышь, шеф, — Серый подсел к нему поближе и изогнул длинную шею, — ты же говорил вроде, что вкусно?

— Ну вкусно… С бабкиных харчей и не то сожрешь!

— Провернем дело, мы ее саму мышами накормим, — сказал Серый, — а петуха — в суп!

— Точно! — обрадовался Эдик. — Хрен с ним!

— Слышь, пацаны, а кто это метлой шарит? — неожиданно произнес Толян, выглядывая в окно.

— Лисипицин! — сказал Эдик, злобно покосившись на улицу. — Нас вызывает. Значит, есть новости. Выйти надо… — Он в нерешительности посмотрел на дверь. — Колян, погляди, этот пернатый все еще там?

Колян выглянул и тут же прикрыл дверь.

— Там, гад!

— А ты поговори с ним — у тебя получается.

— Чуть что, так я! — обиделся Колян.

— Колян, это для общего дела, — миролюбиво сказал Эдик. — Будь другом!

Колян поежился:

— Ну ладно! Если для общего… — Он приоткрыл дверь и на цыпочках вышел в коридор.

— Кукареку! — злобно крикнул петух, и дверь захлопнулась.

— Сейчас он с ним разберется! — сказал Серый, потирая руки. — Сейчас он ему даст!

— Кто кому? — уточнил Толян.

— А кто его знает? Но кто-то кому-то точно наложит!

— Ко-о-о! — услышали они из-за двери сиплый голос Коляна.

— Кудак? — гаркнул петух.

— Квох! — произнес Колян. — Куда коко?

— Куда-куда?! Кудык-туда! — отчетливо выговорил петух, и братки услышали удаляющиеся шаги.

— Ушли! — шепотом произнес Серый, и лицо его покрылось красными пятнами. — Куда он его повел? За сарай, что ли?

— А тебе-то какое дело? — скривился Эдик. — Может, присоединиться хочешь? Так пожалуйста! Мне не жалко.

— Ха-ха-ха! — развеселился Толян. — Серому не к петухам, а к жирафам надо! Он у них за своего сойдет!

— Тебе чего, в лоб дать? — обиделся Серый.

— Хватит трепаться, — разозлился Эдик, — быстро на улицу!

Они открыли дверь и выскочили во двор. Ни петуха, ни Коляна нигде не было видно.

— Действительно странно! — сказал Эдик, оглядываясь. — Ладно, никуда он не денется.

Лисипицин стоял у калитки и делал им знаки метлой.

— Ну наконец-то! — сказал он, утирая рукавом пот. — Битый час здесь толкаюсь, а вы не слышите! Кстати, а чем здесь так воняет? Не продохнуть!

— Обедом, — мрачно сказал Эдик.

— Так она вас что, помоями потчует? — удивился Лисипицин.

— Откуда я знаю? — обозлился Эдик. — Там у нее селедочные головы и это…

— Мыши в хлебе! — радостно заявил Серый.

Эдик хотел было дать ему подзатыльник, но понял, что не дотянется, и обошелся устным замечанием:

— Поменьше пасть раскрывай!

— Безобразие! — сказал Лисипицин, зажимая нос,- но делать нечего, придется потерпеть. С Маланьей лучше не связываться. Склочная баба!

— А мы и терпим!

Лисипицин осторожно оглянулся:

— Пошли-ка отсюда! Ну вон хоть за ту поленницу. Разговор есть. — Он сделал многозначительное лицо и похлопал себя по карману.

— Что?! Ключ достал?! — обрадовался Эдик.

— Тише! — прошептал Лисипицин. — Пошли куда сказал.