Чёртик из консервной банки

– Никита. Ой, а я вас видел! В туалете, то есть в кулуарах нашей редакции.

Маруся засмеялась. Дело в том, что в редакции все туалеты были общими, то есть мужчины и женщины там могли встречаться в процессе мытья рук и курения.

– Очень хорошо, что мы уже виделись в туалете, – обрадовалась Маруся, – тебя тоже было трудно не заметить.

– Да, я длинный и рыжий. Я как факел в редакции. Паренек-огонек, – согласился Никита. – Рыжий и Рыжов. Прикольно!

– В школе дразнили? – Маруся даже не спрашивала, а констатировала факт.

– Ещё как! А чего к нам в отдел? Ты же вольнонаемная, – перешел на «ты» Никита.

– Так шеф направил. Сказал, что у вас тут вообще не осталось сотрудников, – ответила Маруся.

– Ну да! Один я. Завален работой, а народ записывается на прием с какой-то глупостью и требует провести журналистское расследование. Мы же отказать не можем.

– Ну вот, буду тебе помогать. Правда, я никогда не занималась никаким расследованием, я просто статьи писала. Но попробую, если что – у тебя проконсультируюсь, – предложила Маруся.

– То, над чем уже работаю, не дам, сам завяз, – ответил Никита, – а вот сейчас тетка придет, записалась на приём, сама с ней разберись.

– Хорошо, – согласилась Маруся и села за письменный стол.

Редакционный кабинет не отличался особым шиком. Колченогие стулья, разваливающиеся шкафы с плохо забывающимися дверцами, стеллажи, заваленные кучами бумаг, горы папок.

От обилия бумаг в комнате было очень душно и пыльно. Маруся чихнула и вытащила носовой платок.

– Будь здорова! – откликнулся Никита.

– Спасибо. А когда явится посетительница?

В этот момент дверь в редакцию открылась.

– Здравствуйте, к вам можно? – заглянула в редакцию незнакомая дама.

– А вот и она! – откликнулся Никита, уставясь в компьютер с преувеличенным вниманием.

– Кто? – переспросила женщина.

– Вы Клара Сергеевна? Проходите, ждем, – уточнил Никита.

– Да, это я! – Дама вплыла в комнату, осматриваясь с опаской.

Маруся поняла, что женщина в возрасте, но весьма неплохо выглядит. Гладкое лицо, всерьез и давно познакомившееся с пластической хирургией и уколами красоты. Темные крашеные волосы, туго стянутые на затылке в замысловатую прическу, в которую были воткнуты какие-то сухоцветы и даже что-то типа елочной игрушки – засахарившегося яблочка. На голове дыбилась венчиком черная вуаль. Одета дама была для своего возраста более чем странно, да и вообще…

Черные плотные колготки с красными сердечками, словно их умудрились нашить сверху, короткая бархатная юбка хищной расцветки и пальтецо, еле доходящее до колен, очень старомодного фасона, с вытащенными из бабушкиного ларца брошками на лацканах. Еще свисали какие-то цветочки, звеневшие при каждом ее движении и даже вздохе.

– Кому я могу отдаться? – спросила дама, сжимая в руках нечто из вытертого меха, подозрительно похожее на муфточку, давно и жадно покусанную молью.

– Чего сделать? – не понял Никита.

– То есть довериться, – поправилась дама.

– А, так вот наша сотрудница, которая с удовольствием выслушает вашу историю, – махнул в сторону Маруси Никита.

Было видно, что он очень рад спихнуть эту странную посетительницу на Марусю. Вид гостьи заставлял насторожиться «старого» редакционного волка. Странность посетительницы читалась с первого взгляда.

– Присаживайтесь! – приветливо пригласила ее Маруся.

Клара Сергеевна аккуратно опустилась на край стула. Маруся приняла умный вид и вопросительно посмотрела на посетительницу:

– Слушаю вас. Что привело к нам в редакцию?

– Тайна гарантирована? – прищурилась Клара Сергеевна.

– Конечно! Как у врача! Можете не беспокоиться, – заверила ее Маруся, покосившись на Никиту.

Она не очень знала, как вести себя с людьми, желающими поведать нечто криминальное. Но Никита молча что-то печатал на компьютере, не отрываясь от монитора, и, похоже, полностью погрузился в работу.

– Тогда я начну несколько издалека…

– Я бы попросила ближе к делу. Время – деньги! – сказала Маруся и наткнулась на строгий взгляд подведенных черным карандашом глаз посетительницы.

– Девушка, проявите внимание, а то я попрошу другого сотрудника выслушать меня! – нервничая, заявила дама.

– К сожалению, других сотрудников нет! – сразу же заявил ей Никита, все так же не отрываясь от своей работы.

Женщина несколько смягчилась:

– Ну, хорошо, хорошо… Луизочка моя такая хорошая была, ласковая, чуткая. Если у меня что заболит – прыг сразу на это место и теплом своим согревает, да еще так лапками с коготками помассирует – и все проходит. Мешочек мой меховой! Радость моя! Вот такая вот моя Луизка была!

– Луизка это кто? – осторожно уточнила Маруся.

– Кошечка! Чего непонятного? – Дама поджала ярко нарисованные губы.

Маруся кивнула в знак того, что понимает, какая у Клары Сергеевны была замечательная кошка.

– И потом вот она почила. Это был самый страшный день в моей жизни! Моей родной души не стало! Моей девочки! Моей подружки, единственной, с кем поговорить можно было!

– Это печально, – согласилась Маруся, встречаясь взглядом с Никитой.

Тот покрутил пальнем у виска. Маруся еле сдержала улыбку.