Чертобой. Свои среди Чужих

Андрей еще что-то говорил и записывал, но я уже не слышал. Уронил голову на сложенные руки и уснул прямо за столом, не найдя в себе сил добраться до стоящего на кухне старого продавленного дивана. А проснулся оттого, что затрещала полностью прогоревшая свечка. В маленькие, расположенные под самым потолком полуподвала окошки уже вовсю заглядывало солнце. Сын тоже спал сидя, прижавшись щекой к карте, и кончик его длинного фамильного носа показывал точно на устье Оки. Ну что же, решено, идем на Башкировские мельницы.

Собирались молча. У нас все было обговорено ночью, Ольга не произносила ни слова, стараясь скрыть переживания, Ленка опять обиделась и играла в молчанку, а малышня изо всех сил мешалась под ногами. Но так же тихо и сосредоточенно, как взрослые. Молодцы, эти тоже все в меня, хоть и не родные. Теоретически, а так… мои, конечно же, мои.

И они старались быть полезными. Кому еще придет в голову заделать разбитый выстрелом люк в машине криво отпиленной фанеркой, приколоченной к крыше гвоздями? А что, крепко и надежно, тем более гвозди с внутренней стороны аккуратно загнуты. Андрей, стараясь не рассмеяться во весь голос, выстроил ребят перед «Тойотой» и вынес благодарность, торжественно пожав руку каждому. Вот они, по росту и по возрасту: Сашка, Витька, Сережка и Мишка. Наша машина времени, стартующая в будущее. Какое оно будет? Каким они его сделают? Увидим. И поможем.

– От винта! – Движок мягко заурчал, довольный, что про него не забыли.

– Погодите! – Ольга убежала в дом и почти сразу же вернулась со спящей девочкой на руках. – Всей семьей провожать будем. И встречать точно так же.

– Да вернемся, куда денемся. – Немного смущенный Андрей осторожно погладил малышку кончиками пальцев по щеке. – А имя ей так и не дали. Придумаешь, мам, сама, а?

– Вот еще, – в уголках глаз у Ольги собрались лукавые морщинки. – Твоя дочь, тебе и называть.

– Да я…

– А мы и не торопимся. Приедешь назад, вот и назовешь. Ну ладно, долгие проводы – лишние слезы. Езжайте с богом.

У южных ворот нас ждал Валера Сотский. Чуткий человек, бля… Не стал вмешиваться в трогательную семейную сцену, а на выезде из деревни подкараулил и сейчас наверняка вывалит на мою голову очередной геморрой. Но нет, оказалось, что я глубоко ошибаюсь в своей мизантропии. На самом деле люди значительно лучше, чем кажутся.

– Михалыч, – неуверенно начал он. – А может, ну их к чертям собачьим, эти поиски? Распашем по осени еще гектар и отдадим.

– С нашей урожайностью?

– Тогда два.

– Нет, Валер, не получится. Или ты у себя на огороде бензиновую скважину пробурил?

– Нефтяную. Что? А, нет…

– Вот и хрен-то.

Сотский тяжело вздохнул и вытащил из кармана фляжку. Обычную плоскую фляжку из нержавейки, только с двух сторон на ней были наварены аккуратные заплаты.

– Возьми.

– Да у нас есть.

– Бери, говорю. Она у меня заветная – в девяносто пятом жизнь спасла.

Надо же, три года с человеком знаком, а только сейчас узнал, что он воевал. Ногу-то уже здесь потерял, когда началась гангрена после сильного обморожения. Валера сопровождал рыбаков, проверяющих сети подо льдом, и провалился в прорубь – твареныши наседали, и оглядываться было просто некогда. А потом четыре часа при крещенском морозе. Был бы еще кто-то из взрослых – заставили бы бежать бегом до деревни. А так… Не мог он оставить детей одних, пусть даже и вооруженных, но детей.

– Спасибо.

– Да ладно, – Сотский отвернулся и махнул рукой. – Езжайте.

Глава 4

– А ты знаешь, мне такая жизнь нравится. – Я покрутил головой, так как в затылок упирался нос резиновой лодки, прямо в накачанном виде втиснутой в салон. – И не нужно по утрам на работу рано просыпаться.

– Правильно, – согласился Андрей, до Нашествия успевший потрудиться техником у интернет-провайдера. – Просыпаться не нужно – твареныши придут и сами разбудят.

– Не в том смысле. – Идиллическая пастораль пейзажа располагала к философии. – Гонки нет. Бессмысленной гонки за всем и вся. Видел себя со стороны?

– Каким образом? И что там не так?

– Да все. Даже походка изменилась.

Так оно и было, мы стали другими, неторопливыми, что ли. Мягкий плавный шаг и размеренные движения. Нет, не медленные – исчезла суетливость и резкость. Именно они в первую очередь провоцировали тваренышей на нападение. Так, наверное, таежные охотники ходили. Настоящие, которые за соболем и куницей, а не те, что волков через флажки или лося на прикормленной полянке.

Андрей неопределенно хмыкнул и промолчал, объезжая лужу, неведомым образом не пересыхающую в самую жаркую погоду. Грунтовка петляла по полям, и до насыпи с асфальтом оставалось еще метров пятьсот. Самый опасный участок, особенно когда передвигаешься здесь на своих двоих. С одной стороны лес выходит почти к самой дороге, а с другой – пригорок, поросший высоким кустарником. Вчера было тихо, только уже в самом конце встретили звериную тройку, а сегодня кто знает…