Чертобой. Свой среди чужих

«Участковый» ушел, и через приоткрытую дверь было слышно, как он копошится в пристроенном к дому крытом дворе. Нашу лодку вместе с поклажей притащили сюда? Вот, в принципе, и все, что требовалось узнать. Не читать же профанам лекцию по технологиям металлообработки?

— Игорь, а давай выпьем?

— Давай. А за что?

— За баб!

— За баб не буду.

— Тогда вместо баб. А они пусть трезвые ходят.

Я единым духом махнул полный стакан (печень — прости!) и с идиотским смехом упал лицом в недоеденную курицу.

— Слабоват, — усмехнулся сотник и прикрикнул на появившегося «участкового»: — Ну чего вытаращился? Неси этот хлам обратно.

Обидно, недавно сам расхваливал мои произведения, а тут обзывает. Припомню еще, я злопамятный.

Но «граф» не ушел, было слышно, как он шагнул к столу и набулькал себе из кувшина.

— Игорь, а ведь это тот самый мужик, что в прошлом году группу Гамазина на ноль помножил. Его Витька узнал.

Хм… что-то не помню никаких групп и никаких Витек. Старый, наверное, стал, память подводит. Если только стычка с мародерами в Грудцино? Неужели тогда одному удалось уйти? Хреново…

— Да понятно, что он сказки про Касимов рассказывает, — отозвался сотник.

Какой проницательный, скотина. А все кивал, кивал…

— Кончать их надо обоих.

— Женя, не торопись. — В голосе Игоря явственно прозвучала насмешка. — Сначала нашему пресветлому придурку меч-кладенец откуют.

Опс… странная любовь у здешнего народа к собственному князю получается.

Сотник пьяно рассмеялся и продолжил:

— Пусть дурачок потешится новой игрушкой.

— А если…

— Граф, я умоляю… И зачем нам этот геморрой? Тебе что, плохо живется? Зачем вся эта внешняя мишура? Мишутка в бирюльки играет, а мы работаем. Или корону на башку напялить хочется? Смотри, укорочу как раз на бестолковку!

— Да надоело все!

— А вот это не тебе решать, надоело или нет! Понятно?

— Понял я. Понял, — пошел на попятную «участковый». — С этими-то что делать будем?

Послышался шум отодвигаемой скамейки — сотник прошелся по комнате, потом остановился:

— Пусть так валяются, опойки. На всякий случай поставь охрану во дворе, хотя все равно никуда не денутся. Утром поднимешь, дашь опохмелиться, и на прием к нашему клоуну. Потом — в цепи.

Ни хрена себе, перспектива вырисовывается. Похмели, похмели… урод заботливый. Обойдемся — после стольких съеденных тваренышей алкоголь из нас выходит быстро. И, главное, без утренних побочных эффектов. Хлопнула дверь, и опять лязгнул засов. Андрей тут же поднял голову. Глаза злые, колючие. Зная нетерпеливость молодежи, можно предположить, что предложит сразу взять охрану в ножи и быстренько свалить, не поднимая лишнего шума. Определенно, свой резон в этом есть — средь бела дня, точнее, вечера, наши передвижения вблизи пристани вряд ли вызовут подозрение. И так много народу шатается по делу и без дела. Особенно если прибарахлиться алюминиевыми кольчугами. Интересно, какой мудак их придумал? Эстеты, понимаешь…

Но сын приятно разочаровал, не стал торопить события:

— Ну что, пап, когда?

— Ночью.

Вот она и пришла, долгожданная ночь. Андрей в очередной раз производил ревизию своего немудреного арсенала, а я, вооружившись длинной заточкой, пытался через дырку от выпавшего сучка сдвинуть дверной засов. Он не поддавался, слишком неудобно. Честно говоря, поначалу рассчитывал просто подцепить ножом, но фигушки, гребаная железяка и не думала трогаться с места.

Ну что же, переходим к запасному варианту — пинаем в дверь ногой. Еще раз… и еще. Они там что, уснули? Они — это наши сторожа, числом трое. «Участковый» решил не рисковать и выставил усиленный караул.

— По бабам ушли, — предположил Андрей. — Или за водкой.

Вполне возможно, потому что первое, что сделали охранники по прибытии, так это конфисковали со стола недопитый кувшин. Примерно пол-литра в нем оставалась, так, для затравки. И сейчас наверняка побежали за добавкой. Но зачем все? Дело, конечно, хорошее, но кто же нас теперь выпустит отсюда? Я-то думал как — глушим первого вошедшего, выскакиваем во двор, валим всех остальных, забираем лодку и рвем когти. Но в ответ — тишина.

Стучу опять. Ответа нет, только где-то вдали лениво взбрехнула собака. Надо же, не съели, богато живут, однако.

— Мы можем до утра колотиться, — недовольно ворчит сын.

— Есть другие варианты?

— Да выбьем ее на фиг, и всех делов.

А что, вариант. Домик расположен в стороне от остальных, чуть на отшибе, и если немного пошуметь, то вряд ли кто услышит. Попробуем?

Бух! Бух! Хлипкая на вид дверь оказалась гораздо прочнее, чем можно было подумать на первый взгляд. А если с разбега? Еще хуже получилось — плечо, которым долбился, болит немилосердно, так можно и без руки остаться. И что делать? Оставаться до утра никак не хочется.

Андрей тоже несколько поутратил энтузиазм и сел прямо на пол, игнорируя лавки, которые вместе со столом составляли единственную мебель нашего узилища. Вот лентяй, я в его возрасте не позволял себе плевать в потолок, когда старшее поколение трудится в поте лица. Что, кто сказал — потолок? Вот баран, мог бы и раньше догадаться!