Чертоги демонов

Окинув взглядом округу, но больше никого не заметив, Кент подошёл и вновь укрыл Миланье. Та что-то на своём сонно во сне пролопотала и вновь умолкла. А он, чтоб убить как-нибудь время, принялся чистить своё оружие. Как показала сегодня практика, всё может решить даже такая мелочь, как банальная чистота оружия.

* * *

Утро выдалось пасмурным. Туман растелился по лесу и теперь напоминал спустившиеся с неба облака, среди которых серыми тенями виднеются стволы деревьев. Влажность была ужасной. Любая более-менее гладкая поверхность сразу покрывалась капельками воды, кожа становилась неприятно мокрой и липкой, одежда сразу сырела.

Из-за тумана было так тихо, что, казалось, мир за какие-то мгновения умер, и только храп Кента разрушал эту идиллию.

Миланье проснулась первой. Она не испытывала неудобств, если не считать листвы, которая липла к телу, и маленьких веточек, неприятно покалывающих тело. Тепло ещё горящего костра уберегло её от вездесущей влаги и холода. Она могла бы даже сказать, что выспалась. Хорошо выспалась. Однако…

Мои глаза…

Эта мысль не просто так посетила её маленькую голову. Даже встав, она до сих пор ничего не видела, хотя вроде и открыла глаза. Миланье потёрла веки, вновь открыла, как ей казалось, глаза, но серость была повсюду. В другой ситуации она бы подумала, что спит или на улице слишком темно, однако она слышала, как глухо потрескивал костёр, и чувствовала его жар, как слышала и храп, как она предполагала, Кента.

Миланье очень медленно и аккуратно коснулась глаза. Думала, что будет неприятно, как обычно касаешься открытого глаза, однако в глазах она почувствовала лишь лёгкое жжение. А подушечками пальцев что-то очень мокрое. Она медленно поднесла их к ному и понюхала — знакомый аромат было нельзя спутать с ещё чем-либо, однако Миланье всё же решила убедиться и попробовала на вкус.

Металлический терпкий вкус. Кровь.

Моя кровь… Так, а что у меня с глазами?!

Она почувствовала неприятную тяжесть от волнения в животе и сразу же поспешила найти малума. Благо эту небольшую гору мышц можно было без проблем найти по храпу. Только он мог сказать, что с ней не так.

— Малум! То есть… Кент! Кент! Проснись! Кент!!! — она схватила его за одежду и принялась дёргать его из стороны в сторону. — Быстрее!!!

— А?! Что случилось!? — реакция была мгновенной и болезненной.

Для Миланье.

Кент буквально подпрыгнул на месте, держа пистолет наготове и оглядываясь дикими глазами. В конечном итоге, к собственному позору, этой ночью он уснул даже после атаки мёртвых. И такая крикливая и визгливая побудка просто не могла не сказаться на его спокойствии. Потому, подлетая на месте, он ненароком двинул Миланье прямо в лоб. Та с долгим, едва не срывающимся на плач «у-у-у» повалилась на землю, держась за бедную голову. На мгновение весь мир для неё из чёрного стал ослепительно белым, и лёгкий гул поглотил сознание.

— Что!? Что такое?! Где?! Кто!? — Кент продолжал, словно заведённый, судорожно оглядываться. Прошедшая ночь не прошла для него незамеченной. Пистолет ходил из стороны в сторону, и казалось, хотя бы хруст ветки, и Кент просто взлетит на месте.

— Я! — всхлипнула Миланье. — И мне больно! Ты ударил меня в лоб! Идиоть!

— Твою же… — выругался Кент, когда до него наконец дошло, что никакой угрозы, кроме рогатой, в округе нет. — Вот дура, ты какого хера так пугаешь?!

— Сам дурак! — всхлипнула она. — И вообще, мне больно! Ты ударил меня!

— Я тебя сейчас ещё раз… — в этот момент он вспомнил, что учудила ночью Миланье, и слова сами собой на мгновение застряли в глотке, — ударю.

— Нельзя бить девочек! Плохой! Ужасный малум! — она шмыгнула носом.

Кент ещё около минуты внимательно всматривался в туман, но ничего подозрительного не заметил. Со вчерашней ночи лес вокруг них ни капельки не изменился: те же стволы деревьев, тот же журчащий вдалеке ручей, те же трупы… Казалось, что вчера ничего и не произошло, только тела были напоминанием событий прошедшей ночи.

Но на это с утра Кент старался не смотреть, чтоб не отбить аппетит. Не то чтобы подобное было впервой, но кушать на месте бойни — так себе удовольствие.

— Ну ладно, мелочь, — выдохнул он. — Харе ныть. Ты меня до смерти напугала.

— Попроси прощения!

— Прощения?! — теперь возмущение уже было в голосе Кента.

— Прощения! Да-да! Ты мне сделал больно, невоспитанный ты малум! — она обвинительно тыкнула в него пальцем, но показала на дерево в метрах двух от него.

— А тебя ещё раз точно не ударить? — поинтересовался с искренним интересом Кент.

— Нет! Я маленькая! — воскликнула Миланье. — Нельзя бить маленьких!

Всё бы ничего, но эти маленькие разрывают людей взмахом ладошки, — от этой мысли его пробрало.

— И вообще! Прости меня, что я тебя напугала! Мне очень жаль! — она это буквально выкрикнула в лицо Кенту, словно говорила: «На, вот, моё прощение! А теперь проси у меня его!»

Кент вздохнул.