Чертоги Казад-Дума (СИ)

Тяжело вздохнув, Серый Странник вытащил из сумки, что висела на седле, книгу Бильбо. Вновь окинул ее беглым, подозрительным взглядом. Прошелся пальцами по сухой, мягкой коже обложки. С тревогой в сердце ощутил подступающий к губам крик страха. Было нечто сокрытое от глаз Майа на страницах толстого томика. Нечто неуловимо скользкое и темное, как тайны Мордора. Обжигающим дыханием это нечто касалось кожи и проникало глубоко в душу, на пути своём испепеляя надежды и теплые воспоминания. Гэндальфу книга не нравилась. Как не нравилось и послание Тома Бомбадила, что он оставил на развороте книги. Кому фолиант принадлежал до Ниар? А если таинственный человек сразу подарил ее воспитаннице Беорна? Кем была милая девчушка, так открыто улыбающаяся миру?

«Зло порой светлее добра, — вспомнил Гэндальф некогда произнесенные Сулимо слова. — Оно принимает формы, приятные глазу и говорит сладкие речи. Но всегда остается темным внутри, прогнившим у сердца, у самого источника жизни. Не бывает совершенно злых деяний, как не бывает и совершенно искренних благородных поступков. Но бывает Тьма. И ее вряд ли можно спутать с чем-то. Ощутить тень можно и за показным радушием. Однако помни, Олорин, что Зло порой из боли рождается. А страдающий должен быть искуплен. Даже если цена за искупление будет велика».

Митрандир вздрогнул. Поджав губы, сунул книгу назад в сумку. Подумать о Ниар можно было и позже, а пока главной проблемой оставался Саурон. Неуспокоившийся Темный Властелин, мечущийся в поисках своего кольца. А по сути – своей власти.

Впереди что-то мелькнуло. Остановив коня, Серый Странник поднял взгляд, оглядываясь. Высящаяся по левую руку лесная гряда стеной из черных деревьев уходила к горизонту. До поворота к Мен-и-Наугрим оставался еще добрый день пути, но даже в такой дали от Дол Гулдура Олорин чувствовал звенящую в груди опаску перед силой Майрона. Брат Майа, так низко павший.

Взгляд скользнул вперед и остановился на темной фигуре всадника. Облаченный в черное, он стоял поодаль, держа своего коня под уздцы. Огромный вороной жеребец яростно бил передней ногой о землю, копытами вырывая куски дерна. Ветер, дующий с юга, шевелил балахоны странного путника, темного и злого. Назгул. Служитель Саурона и вечный пленник Единого Кольца.

Без промедления и теперь уже без страха в сердце Гэндальф направил лошадь вперед. Резвый серый конь без труда перешел на рысцу. Назгул же, увидев действия мага, лишь развернулся и направился вглубь леса, медленно и степенно обходя стороной поваленные наземь стволы многовековых сосен. Хотелось Черного Всадника нагнать, но не вышло: прежде, чем Гэндальф оказался на нужном месте, силуэт темного слуги Властелина Колец уже растаял в чащобе. Растворился в ее темноте, словно бы слившись с мраком.

Поджав губы, Олорин тяжело вздохнул. Радагаст был прав в своем страхе. Что-то крылось в Лихолесье. Что-то отнюдь не хорошее.

Что-то крылось в Лихолесье. Что-то отнюдь не хорошее. Балин, переступая с ноги на ногу, вглядывался в сизую даль елового частокола. Зеленоватая дымка ползущим по земле туманом скрывала за собой страшных, быть может, даже жестоких обитателей Черного Леса. Отовсюду до странников доносились глухие звуки стонущих деревьев, а порой их разбавляли громкие крики сов. Рыхлый мох под ногами кишел насекомыми, а земля, сплошь покрытая гниющими ветвями и паутиной, исстрадалась по солнечному свету – такими густыми были древесные кроны.

Гэндальф покинул компанию часов шесть тому назад, оставив гномов одних наедине с природой. Большой благодарности за организованный на свежем воздухе пикник Балин не испытывал: лес пугал старого подгорного жителя и давил своей мрачностью на сознание с силой отбойного молота. Не будь Эребор так близко, седой гном без промедлений предложил бы своему Королю развернуться и направиться домой. Но большая часть пути уже была пройдена, так что смысла в отступлении не было. Следовало набраться терпения и мужества, и продолжать идти вперед.

Перешагнув через пенек, Балин посмотрел на Торина. Король-под-Горой не выглядел напуганным. Загадочно улыбающийся, сын Траина лишь иногда останавливался на тропе и растерянно оглядывался. Юный наследник рода Дурина порой перекидывался парой-тройкой слов со своими приятелями, но все больше молчал, предаваясь своим тайным, странным думам. Хотелось бы Балину знать, что занимало Торина. Но спрашивать у Короля что-либо седой подгорный житель не хотел. Хотя бы потому, что в тишине идти по Лихолесью было комфортнее.

Хмыкнув, мудрый гном остановился, давая ногам отдых. Пропустил вперед Оина и Глоина. Дождавшись, пока вперед пройдет Двалин, двинулся следом за братом. В мыслях, однако, царил полный разгром. Угнетала приближающаяся опасность встречи с драконом, но еще больше тревожила Балина иная правда.