Чертоги Казад-Дума (СИ)

— Я действительно их недолюбливаю, — Ниар провела рукой по воздуху, выпуская изо рта струйки дыма. — Но суть не в них. Суть в происходящем. Забава в том, что наш достопочтенный создатель намеренно допускает зло, ибо без зла такого понятия, как добро, существовать просто не может. Какой смысл в чёрном цвете, если нет белого и наоборот? Никакого, ответ очевиден. Счастливые не могут быть таковыми, если нет несчастных, иначе жизнь будет похожа на фарс и грош ей будет цена. Борьба определяет ценность наших душ, наш выбор, наши действия. С самого рождения, почти с пелёнок, во мне воспитывалась одна мысль – свобода выбора является важным составляющим духовного начала. Но разве можно выбирать, если твой выбор предопределён? И почему предопределён? Потому что какому-то безмозглому скупердяю-творцу захотелось поиграть в куклы. А я не кукла, как и ты таковой не была.

— Ты что-то перегибаешь палку, Ниар, — Осаа натянуто улыбнулась, видя, как сияет чистотой лицо чародейки. — Илуватар не может говорить нам, как поступить, а как не поступать.

— Тогда скажи, откуда берутся предсказания? И откуда мы с тобой знаем, что Торин, твой милый сынок, погибнет в скором времени? — Ниар изогнула дугой одну бровь. Её голос наполнился состраданием, ранее никогда не проявляемым. — Пойми одну вещь: мы с тобой лишь пешки в огромной шахматной игре. Мой отец хотел сойти с доски, перестать играть по правилам и жить свободной жизнью. Я хочу того же. За это дерусь. В это верю. И буду верить до конца своих дней.

— Твой бунт может оказаться частью навязанной игры, — Осаа помрачнела. — К тому же, Моргот мог внушить вам эту мысль только для того, чтобы заручиться поддержкой детей, которых в одиночку сам победить бы не смог.

— Твоя правда, — Ниар задумчиво вглядывалась в расползающийся по комнате дым. Сизые струйки вились в воздухе, точно змеи. — Я часто размышляла над этим. И часто подвергала сомнению все слова близких, сказанные мне в то или иное время. Мой гарант безопасности – моё недоверие окружающим. Оно позволяет мне замечать те вещи, на которые бы остальные люди просто не обратили бы своего внимания. Как и выходит с Дол Гулдуром.

— А что не так со старой крепостью? — гномка чувствовала, как волнение начинает поглощать спокойствие и как умиротворение покидает безмятежное сердце. Красная Колдунья начинала говорить те вещи, о которых старалась молчать.

— Майар уверены в том, что Саурон желает захватить Эребор, преследуя свои корыстные цели. В этом был бы смысл, если бы меня не существовало как личности. Укрепление своих сил на севере, к востоку от Мглистых Гор, стало бы хорошей предпосылкой для дальнейшего наступления на запад. Силы Саурона растут, он крепчает, пытается отвоевать потерянный авторитет у людей моего отца. Смог захватил цитадель по моему приказу, это тебе известно. Но я никогда ничего не делаю просто так. Дракон предан мне и будет предан до конца, в этом я уверена. Жизненно необходимо не подпустить Майрона к Эребору, не позволить ему обосноваться на севере.

— Почему? — Осаа недоумевала. Разве мог кто-то рассуждать в такой далёкой перспективе? — Ты говорила, тебе нужен Аркенстон. Саурон не желает заполучить камень?

— Саурон желает заполучить иную реликвию, — Ниар моргнула, грустно улыбнувшись. — Существует в Арде одна вещь, способная убить любого из Миас. Эту вещь сложно обуздать и, ссылаясь к воле всеми любимого Эру, вряд ли можно использовать в злых целях. К сожалению, мы с моим другом охотимся за одними и теми же побрякушками. Поэтому действовать на опережение действительно необходимо.

— Тёмный Владыка наверняка захочет столкнуть вас с воинами Эннората, — гномка прищурилась, понимая, что все добрые силы Средиземья попросту не видят сгущающихся над их головами туч. — Вы оба боретесь за право властвовать над Белериандом.

— Поправка, — Ниар шикнула на собеседницу, тем самым вызвав негодование подгорной жительницы. — Я борюсь за свободу, а не за власть. Мне не нужно многого. Я просто желаю вернуть свой дом.

— Ладно, ладно, — Осаа не стала оспаривать Ниар. Толку не было. Чародейка могла любого убедить в своей правоте при особо сильном желании. — Ты борешься за свой дом. Одного в толк не возьму. Если Мелькор все ещё пребывает в заключении, а Саурон пока не окреп для полноценной войны, что мешает тебе поднять Белерианд из-под водных пучин? Что мешает действовать открыто, без злого умысла?

— Вы бы дали мне Аркенстон, объясни я, кем являюсь и чего хочу? — Ниар ухмыльнулась. — Скорее бы уж попытались заколоть. Этот камень нужен мне, чтобы освободить отца. Сил наших хватит, чтобы поднять всю потопленную западную часть Средиземья. Но отстроить её мы вряд ли сможем. Вдыхать жизнь в умершее…

Красная Колдунья замолчала. Лёгкая улыбка сошла с её лица. Осаа стало дурно. Впервые, пожалуй, гномка осознала, с кем находится в одной комнате и о чем говорит. Да, ей приходилось видеть эльфийских господ и людских королей, но тут речь шла далеко не о простом создании. Речь шла о чародеях Миас, могущественных обладателей чудесных даров земель Белерианда.