Чертоги Казад-Дума (СИ)

В определенном смысле, принятое Миас решение было вполне разумно. Не стоило терять драгоценное время, выясняя правдивость слов какого-то хлипкого эльфа. Даже при очень большом желании последний никак не мог навредить детям Мелькора. К тому же точно зная, что Ниар способна на великодушные поступки, Беорн все больше верил в изложенную остроухим историю. Орков оборотень ненавидел люто и желал им всем смерти, но внезапная мысль об их истинном происхождении заставила упрямца поумерить пыл вечного презрения. Вспоминая рассказы Красной Колдуньи о Белерианде, Беорн почти своими глазами увидел, каким в действительности мог быть проклинаемый эльфами мир Моргота. Древнее царство тьмы разрушений, со слов старших детей Илуватара, не имело права на существование. А вдруг нет? Вдруг Дор-Даэделот был вовсе не темен и страшен? Быть может, истину кое-кто искусно подправил? Быть может, благородные защитники Эндора вовсе и не были так благородны?

В эту идею было легко поверить. Именно сейчас, стоя на обдуваемом со всех сторон пустыре, посреди зимней вакханалии, Беорн был готов дать детям Мелькора шанс доказать свою правоту. Глядя на бледноликого эльфа, тонкого, легкого, светящегося, оборотень вспоминал пронзительный взгляд чародейки с глубокими карими глазами. Ниар никогда не боялась произносить смелые и дерзкие слова. Могла ли она попробовать уродливость орка обернуть в красоту? Еще как могла, со смехом и пляской, вопреки всем и вся. Старшая Миас упивалась отчаянными поступками.

Именно в этом заключалась ее сила. Источник ее надежд и стремлений.

Именно в этом заключалась ее сила. Источник ее надежд и стремлений. По крайней мере, так казалось Бильбо. Раздумывая о Ниар, хоббит все чаще приходил к выводу, что маленькой девочкой двигали вполне понятные мотивы. Ведь, ясное дело, лихая наездница отправилась в долгое путешествие не за бессрочной славой. Ею двигали вещи более приземленные, более понятные простым обывателям – любовь, забота, желание оградить от зла. Тяга к мирной жизни толкала навстречу войне яростнее ненависти и нетерпимости.

Плотнее укутавшись в плотный камзол, Бильбо поджал под себя ножки. Устроенный прямо на тропе лагерь заметала ночная буря. Снег валил с небес плотным настом. Хлещущий в лицо ветер драл горло, нагонял на глаза слезы, серебрил непокрытые головы. Сковавший землю мороз не щадил никого – продирающиеся вперед, гномы едва перебирали ногами, то и дело теряя из виду занесенную снегом дорогу. Растущие сугробы накрывали деревья, кусты и камни, не давая различить под ногами гладкие ленты льда. Только за прошедшие полчаса упавший пять раз, Бильбо проклинал про себя зиму и все с нею связанное.

Вконец умаявшись, едва не потерявшись на пустыре и посеяв таки один мешок с едой, храбрецы решили остановиться на ночлег. Не найдя поблизости подходящего убежища, гномы разбили лагерь посреди ветвистой тропинки, уходящей вверх, к горам. Растущие рядом деревья защищали от промозглого ветра, но падающий снег продолжал добавлять путешественникам хлопот. Бифур, промучившись с костром почти четверть часа, таки сумел разжечь отсыревшие ветки. Сильно замерзшие, подгорные жители принялись устраиваться на привал. Бомбур попытался что-то приготовить, но его обычно вкусная похлебка в этот раз показалась Бильбо отвратительной – слишком холодная, она растеряла свои вкусовые качества, а плотная пленка жира затянула наваристый суп.

После молчаливого ужина все начали укладываться спать, стараясь занять место поближе к костру. Бильбо, всматриваясь в угрюмые лица компаньонов, отчаянно пытался согреться. Решивший первым взять вахту у то и дело затухавшего очага, уселся рядом с покатым валуном. Успокаивая себя мыслями о Мории, полурослик зачарованно смотрел на пляшущие языки огня. Шумный лагерь вскоре притих – басовитые голоса эреборцев сменил тихий напев бурана, изредка прерываемый щелчками догорающих поленьев. Крупные снежные хлопья ложились поверх гномьих накидок. Белая перина стремительно росла, погружая дремлющих храбрецов в холодные объятия.

«Осталось совсем немного, — подбадривал себя Бильбо, придвинув ножки вплотную к костру. Негромко чихнув, полурослик рукой потянулся к своему мечу. Приятная прохлада клинка успокоила мятежную душу мистера Бэггинса. — Нужно перетерпеть, набраться смелости и идти дальше. Что мы, зря, что ли, столько шагали? Если не Эребор, то, хотя бы Мория. Вновь встретимся с бледным орком и покажем ему крепость гномьей стали. По самые гланды покажем!».