Чертополох и терн. Возрождение веры

Это долгое рассуждение о прямой и обратной перспективах было нужно, чтобы вернуться к проблеме цвета.

Обратная перспектива пользуется локальным цветом, который не меняется.

Но сотни прямых перспектив выражают себя посредством валёров, то есть того же цветового символа, меняющего интенсивность в зависимости от индивидуального сознания художника. Сотни живописцев Ренессанса имеют различные представления о прямой перспективе, поскольку наделены разными сознаниями – и живопись масляными красками позволяет по-разному трактовать общую символику.

Если мы добавим к этому рассуждению то, что персоналистская культура, Реформация и схизма, влияние Аристотеля и Платона на христианство создали несметное количество христианских концепций, то живопись масляными красками можно будет трактовать как выражение индивидуальной веры.

3

Нет, не живопись маслом создала небывалую до того перспективу, все было наоборот. Рациональное самосознание человека, еще религиозного, но уже поверявшего религию разумом, потребовало изменить систему символов. Символ утратил императивные функции; так возникла потребность в философии прямой перспективы, а от прямой перспективы шаг к масляной живописи – логичен. Так, изображение от идеологии в красках перешло к философствованию посредством красок.

Говоря так, следует помнить, что речь идет не о механической прямой перспективе, но об индивидуальном сознании, выстраивающем собственное понимание пространства. Можно понимать прямую перспективу двояко: как механическое исчисление сокращения предметов в пространстве сообразно свойствам зрения; и как индивидуальную способность обозреть мир. В обоих случаях это прямая перспектива, ее понимание исходит непосредственно и прямо от персонального сознания; однако механическая перспектива есть такая же догма, как перспектива обратная, – это понимание пространства точно так же навязано сознанию, дано как объективная истина, точь-в-точь так же, как была вменена сознанию верующего перспектива обратная.

Решающую роль в установлении нового, «правильного», взгляда на перспективу сыграли «Три книги о живописи» Леона Баттиста Альберти, сочинение революционное и, в силу того, дидактическое. Альберти учит тому, что перспектива и освещение выступают теперь как вспомогательные средства для перенесения на плоскость объемных предметов. Теория Платона о зрительном восприятии, представление Евклида и учение Аристотеля о красках служат для Альберти основанием для формулировки правильного зрительного восприятия предметов. Пропорциональность фигур, их компоновка в соответствии с нахождением в пространстве, каковое исчисляется сообразно нашему физическому восприятию, плавность линий – Альберти концентрирует внимание на этом. Цель книги (это формулируется ясно) – показать путь, по которому следует идти, чтобы соответствовать новому духу времени.

Но та «прямая перспектива», что является следствием нашего индивидуального взгляда на мир, не признает ничего «объективно» вмененного извне; в том числе наше свободное критическое (кантианское) сознание не может принять даже «путь, соответствующий новому духу времени». Индивидуальная «прямая перспектива», перспектива, сотканная нашим априорным сознанием, может следовать представлениям о геометрических сокращениях или не учитывать таковые, следовать принципам обратной перспективы или игнорировать таковые, может смешивать два подхода, рождая неожиданный третий принцип перспективы (так рождалась смешанная перспектива Брейгеля или сферическая перспектива Петрова-Водкина). Это тоже прямая перспектива, личная перспектива, но совсем не механическая, и вычертить для нее универсальный чертеж с точкой схода на горизонте невозможно. И механическая прямая перспектива, и умозрительная прямая перспектива – обе именуются прямыми, но в искусстве важнее та, что связана с духом. То понимание пространства, которое так твердо сформулировал Кант, назвав его «априорным сознанием» (поскольку свойство понимания пространства дается личности априори, просто ввиду существования этой личности) – это понимание пространства как индивидуального родилось уже в XV в.

Однако существование такой перспективы, которая не была бы напрямую связана с учением Альберти, но одновременно оппонировала бы перспективе обратной, весьма проблематично.

Живопись масляными красками – этот шаг, казалось, был направлен вспять от духовного опыта. Променять духовное зрение на физиологическое – в чем же здесь философия?