Чертополох и золотая пряжа (СИ)

— Как интересно выходит, — вроде бы спокойно произнес он, но Айлин мороз пробрал по коже. Она заглянула в глаза магу и увидела, как пылает в них потусторонним светом пурпурный огонь негодования. — Когда я вернулся из Гардарсхольма и искал, где похоронен мой отец, ты сказал, что не знаешь этого. Когда Тэрлег велела развеять прах Трэйлла Деннисона на кургане короля Ноденса, то тоже не сказала, где тот находится. Как, впрочем, и мачеха. А теперь ты мало того говоришь, что знаешь, где похоронен отец, так еще и предлагаешь осквернить его могилу? Да я лучше помру в этих холмах без солнечного света, чем совершу подобное!

— Глупец! — взвился Ноденс. — Я понятия не имею, где останки твоего отца, ибо курган Николаса пуст. Скорее всего, их смыло в море вместе с погребальной ладьей. А Блодейвет…вернее, Тэрлег зрит будущее, но не прошлое. Откуда ей было знать, где Гинерва похоронила своего мужа, если она в те времена Эйнслин помогала с дочерью нянчиться? Я и сам-то узнал только потому, что мне рассказал фо-а[1], живущий неподалеку. К тому времени туаты уже тринадцать лет как не могли покидать холмы.

— Но ты не посчитал нужным поведать мне даже этого.

— Как ты тогда спросил, так я и ответил.

Не известно, чем бы кончился этот спор, если бы молчавшая все время Тэрлег не рявкнула во все горло:

— Хватит! Два оленя, старый и молодой, вместо того, чтоб дело вместе делать, да думать, как исправить то, что сгублено, встали, рога сцепили, копытами в землю уперлись и пытаетесь пересилить друг друга. Тут даже спаконой не надо быть, и так видно, чем дело кончится. Вон тени уплотнились, от стен отделились. Сидят цепными псами, ждут команды хозяина. Ты, Ноденс, думаешь, что одолеешь их? Отнюдь. Твой преемник — истинный сын Кам Люги, и по силе своей не уступает королеве нечестивого двора. Жаждешь смерти? Так будь добр сделай это не на наших глазах. Мне хватило прошлого раза. А ты, Румпель, сколько еще будешь нести чашу скорби, обжигая руки и выплескивая ее содержимое на других? Здесь нет должных тебе. Но ты, как всякий муж, имеешь обязательства. С сильных и спрос больше. Я сказала тебе десять лет назад, как упокоить демона глубин, но ты решил, что убил охотника на сидов, помахал клинком Нуада перед Наклави и все, дело сделано. Подумаешь, не нашел курган. Все равно герой, победитель. Мачеха ему, видите ли, не сказала. У тебя келпи под уздой, велел бы ему, он бы всех водных духов на уши поставил от болотных огней до шелки. Кто-нибудь что-нибудь да разузнал бы, вода везде себе ход найдет. Но нет. Ты остановился, обрадованный удачей. Запомни: дело, сделанное наполовину, хуже невыполненного вовсе. Прошло десять лет, Наклави стал в сотню раз сильнее и вновь разоряет земли твоего отца. Заметь, туатов он не трогает, лишь людей. Но нет: вместо того, чтоб развеять прах Трэйлла Деннисона на кургане Николаса и покончить с жутким чудовищем, ты ищешь оправдание своих неудач. Не хочешь рыть пустую могилу, доставать копье и останавливать Гарольда, не считаешь нужным упокоить демона, разоряющего округу, тогда будь готов к тому, что эти двое уничтожат все, что тебе дорого. Или придумай иной план, где ты справишься сам, без помощи своего народа. Короля делает свита, мой мальчик. Но пока она колченогая, да и сам правитель не знает, кто он: проклятый горбун, вечный наследник без права на престол или правитель волшебного народа. Праздная пора прошла, Румпель, — настал черед решений, действий и ответственности за них. Ибо только в горниле долга рождаются короли.

— Тебе-то что с того, всеведающая? — спросил уже гораздо спокойней маг, и плотные чудовища вновь сделались тенями. — Отчего рдеешь за род людской? Ведь сказала, что демон не трогает туатов? Зачем тебе его смерть?

Сида устало покачала головой.

— Это нужно не мне, это нужно тебе. Скажи, что ты сделал с телом Трэйлла Деннисона?

— Оставил воронам на вершине башни Абернтур, как и попросила Корвин.

Ноденс издал странный звук, больше похожий на трель птицы, и в зале появился маленький фей, застрекотал крыльями и плюхнулся ничком на пол.

— Принеси мне из разрушенной башни, что зарастает мхом в самой середине леса, две берцовые кости убийцы сидов.