Чертополох и золотая пряжа (СИ)

— Молчишь... — Гарольд поднял с пола плащ и бросил его королеве. — Тогда я сам расскажу, как дело было. Уж не знаю, откуда у твоего отца сидская булавка, но даже мне известно: лишь прямые потомки Ноденса носят пепел костров в волосах. Я, право слово, повелся на эту уловку. Обрадовался, какое чудо мне попалось — настоящая сида королевских кровей, но выросшая среди людей. Подарок богов — не иначе... Я должен был догадаться о подмене еще там, в мыльнях, когда ты пришла в своем истинном обличии, узнала все мои планы и выставила с утра это нелепое условие! Но я, Хегг подери, был слеп! — Король ударил по кроватному столбу, раскалывая его надвое. — Сознавайся, ведьма, чем ты меня опоила?!

Мари, завернутая в плащ, слушала речи короля и поражалась тому, как складно у него все выходит. Только вот неужели он не помнит ее в услужении Гинервы? Хотя с чего вдруг? Ведь в свите королевы всегда было достаточно знатных девиц, и близко не подпускавших безродную служанку к молодому королю. Так или иначе, сейчас пришлось задавить свой страх и вспомнить, что она королева, жена короля и мать короля.

— Вы и так сидой опоены, муж мой, — Мари сотворила под плащом знак, отгоняющий нечисть, и продолжила: — Той, которую вы зовете дочь Грианана?. Думаю, вам лучше знать, кто это. А в остальном вы правы. Но именно меня вы назвали женой у очага и именно я ношу под сердцем вашего ребенка. Так что желаете того или нет, но я ваша королева.

Гарольд сжал кулаки. Ведьма жалила правдой. Сам, сам позарился на подделку. Хотел превзойти брата хоть в малости и вместо Королевы сидов взял за себя деревенскую простушку. И главное — никто его не обманывал. Дочь мельника, деревенская сейдкона. А лицо… так с лица воду не пить.

— Пошла прочь! — Король отвернулся к окну. — Сиди в своих покоях и не смей показываться мне на глаза, хоть с булавкой, хоть без.

Звонко хлопнула за спиной дверь, а разочарованный Гарольд смотрел и смотрел в окно. На просыпающийся город, на шумящий молодой листвой лес.

"...жди меня. Я приду за тобой", — шептал холодный ветер, и король ждал. Вглядывался вдаль, пока ему не стало казаться, что деревья Бернамского леса придвинулись. Монарх растер пальцами глаза и снова впился в молодую зелень у кромки горизонта, и вновь ему померещилось, что лес живой, движимый неведомой силой, идет на Бренмар.

3.10 Посольство

Стражники на городской стене в немом ужасе глядели на то, как к городу подступают деревья. Медленно, неотвратимо. От этого зрелища у капитана западных ворот волосы на затылке стали дыбом. Он непроизвольно пригладил их рукой, пытаясь сообразить, чем встречать незваных гостей.

Бренмарцы, чьи жилища выросли за городской стеной, спешно покидали их, хватали тюки, детей и спешили укрыться от неведомой напасти в объятьях города.

Гарольд метался в собственных покоях, вцепившись руками в волосы. Кончено, все кончено! То, что казалось далеким, почти несбыточным, вот уже на самом пороге.

— Проклятый лес, какая сила смогла его поднять на город?! Неужели Наклави было мало?! И где этот надменный братец, когда он так нужен? Пусть унижает, насмехается, только прекратит этот ужас!

Хлесткая пощечина обожгла щеку. Королева Гинерва, собранная, прямая, как двуручный меч, стояла перед ним. Глаза матери пылали ледяным гневом. Губы сжались в тонкую белую полоску и стали почти не видны. Никогда он не знал иных чувств этой женщины. Холодное спокойствие или такая же студеная ярость. Другого не дано. Сколько раз, будучи ребенком, он желал добиться от нее тепла, ласки, мягкости, но, казалось, мать растратила все эти чувства еще до его рождения.

— Ты долго будешь вести себя, как хряк перед закланием? — Слова, должные вытащить короля из пучины отчаяния, лишь глубже в ней утопили.

— Вы что, не видите? Это конец, матушка! — Гарольд махнул рукой в сторону окна. — Лес движется, как и предсказала спакона Тэрлег. Сиды подняли деревья и пошли на нас войной.

— Да хоть сам Йормунганд вышел из морских пучин! Надевай доспехи, бери в руки меч и возглавь войско!

— Какое войско вы мне прикажете возглавить? — гаркнул Гарольд, и стекла в королевских покоях вылетели наружу. — То, что уничтожил Наклави, или городскую стражу, привыкшую к тяжести пивных кружек, но не мечей?

— А я тебе говорила отправить к демону Румпеля! Но нет, ты хотел сыскать славы. Так вот она под воротами твоего города. Выходи и бери, как это делал твой отец!

— Ну, уж нет. Хватило с меня нечисти. Зовите тан Румпеля, пусть он сражается за то, что его по праву. А я погляжу на это со стороны. Поучусь, как быть лучшим, — Гарольд развернулся к окну, показывая, что разговор окончен.

Гинерва в сердцах плюнула на пол и вышла из покоев сына, громко хлопнув дверью.

— Отберите мне десяток лучших воинов, снарядите мою кобылу золотым убранством и поднимайте знамя. Именем короля, я пойду на переговоры.

— Но... — предводитель королевской стражи испуганно споткнулся, боясь продолжить начатое.

— Все "но" оставьте при себе. Вам три четверти часа на то, чтобы собрать мне сопровождение.