Чертополох и золотая пряжа (СИ)

По прошествии трех недель Румпель ступил на родную землю. Он был свободен в выборе пути. Ничего не держало его, но и ничего не направляло. Как строить свою жизнь, чем заниматься, где искать опоры? Мысли крутились в голове, как рой пчел, с помощью которого следовало слепить ровные соты собственного бытия.

«Первым делом следует достать меч, о котором мне рассказывал Брен Кухул, потом разыскать спакону Тэрлег. Гроган говорил, что она знает, как снять проклятье, потому как я из отцовых сказок ничего не понял».

После определения хоть маленькой, но цели дышать стало легче, а свобода уже не казалась бескрайним океаном, готовым поглотить одинокого моряка.

Медленно спустившись с плоского валуна и взяв под уздцы смирную лошадку, Румпель зашагал прочь. Впереди ждала встреча с хозяйкой озера лох-Каледвулх.

Добраться до места назначения не составило труда. Дорога словно сама ложилась под копыта коню. И вот посреди Бернамского леса возникло гладкое, искристое озеро. Ровное, словно зеркало, оброненное великаншей. Румпель остановил коня.

«И как же мне достать меч? Самому нырнуть? Позвать хранительницу? Или спрятаться и ждать, пока не прилетят купаться прекрасные лебеди?»

Размышления прервал шорох в траве. Румпель мягко соскользнул с седла и, бесшумно ступая, подкрался к зарослям тростника.

В первое мгновенье юный принц не понял, отчего шевелится куча ила и водорослей, а когда разглядел, хотел отскочить, лишь бы не смотреть в затягивающиеся белой пеленой глаза, не дышать смрадом высохшей на солнце тины, не прикасаться к дергающемуся в путах крупу водяного коня. Однако сострадание взяло верх над страхом, и он приблизился к хрипящему духу. Келпи дернулся и попытался укусить человека.

— Да успокойся, не обижу, — Румпель изловчился и начертил на морде коня три нужные руны. Дух дернулся и обмяк, отдавая свою жизнь в руки незнакомца.

Распутать келпи оказалось сложнее, чем виделось Румпелю поначалу. Сеть не разрезалась ножом, а все попытки ее заклясть делали только крепче. Коню же становилось хуже. Большая каряя радужка с янтарными прожилками закатилась, и несмотря на обездвиживающие руны, по телу прошла судорога.

— Не смей! — крикнул в отчаянье юноша и дернул за уздечку, чтобы подтянуть к воде хотя бы голову. Пересохшая кожа не выдержала, лопнула, и Румпель повалился в липкую грязь. Зарычал, оглядываясь по сторонам и соображая, что можно сделать. Взгляд упал на собственную лошадь, там к седлу был привязан небольшой котелок. Кинулся туда, дернул, зачерпнул воды в озере и плеснул на морду келпи. Судороги прекратились, но было ли это хорошим знаком, Румпель не знал. Зачерпнул еще и попытался напоить коня.

— Не смей умирать у меня на руках, слышишь, чудище ты озерное! — Злость на свою беспомощность заволокла сознание. На бесконечно долгое мгновение стало тихо-тихо, пусто-пусто. Словно весь мир лишился звуков и красок. И вот в этом белесом ничто Румпель отчетливо увидел, как алыми углями горят узлы на сетке.

«Конечно, как же я раньше не понял, это не случайность, кто-то специально смастерил сеть для келпи».

Конь захрапел, и Румпель изловчился сунуть его морду в котелок. В несколько глотков дух выпил воду и затих. Приступ забрал последние силы.

— Лежи тихо, я, кажется, знаю, как тебе помочь, — юноша первым делом выпутал разорванную уздечку, скрутил ее и убрал в поясную сумку. Будет время — починит. Потом достал кресало, трут, сломал несколько стеблей сухого тростника и развел небольшой костер. Конь скосил на человека карий глаз и сжался весь, когда пылающий пучок трав приблизился к крупу.

— Не бойся, не наврежу. Сеть сейдконой сплетена, уж не знаю, кому ты так насолил, но узлы она крепкие навязала, магией не разрушишь, втягивает ее, как губка. Сделана пакость специально для тебя, а потому перед огнем защиты не имеет. Правильно, конечно. Или вещь хороша, или универсальна — по-другому быть не может, — Румпель говорил и говорил. Собственный голос отвлекал от ненужных мыслей. Насколько опасно создание глубин? Кто решился на столь дерзкий поступок? Как поведет себя дух, оказавшись на свободе? Все же келпи своенравны и к людям не дружелюбны.

Медленно, нехотя, но сеть поддалась. Раскрылась и вместо западни превратилась в груду нитей и узлов.

— Я сейчас сотру с твоего лба руны, только ты не кусайся и не лягайся. Потрать лучше силы на то, чтоб доползти до воды. Я помогу.