Чертополох. Книга слов

21. «Пинехросу» – что такое? – в договоре 971 года Святослава с Цимисхием. Все специалисты взаимодействуют с материалом, над которым работают, в соответствии с величиной своего познания и чувством объективной достоверности, свободной от всего случайного. Но возникают ограничения при осмыслении древнерусских текстов, когда серьёзным препятствием служит обычай сплошного письма – не разделять предложение на слова. Поэтому форма слова, иногда недоступная нам по значению, ставилась заодно со следующим и получалась бессмыслица, пустота. Тогда смысловая проницаемость пустоты предоставлялась её случайной судьбе. Именно эта судьба постигла ложную форму слова «пинехросу» – в таком виде нет слова ни в греческом, ни в русском языке [3, c. 26].

Следовательно, смысловая проницаемость зависит в данном случае от семантической ориентировки структуры предложения – «пинехросу» оказалось чувствительным к разделению на два слова: пине Хросу / Хорсу, где пине ничто иное как одна из форм греческих слов: pinaks «дощечка для письма» или pino (, ) «пить»; «выпить вина» (означает вообще часть чего либо: Вейсман А. Д. Греческо-русский словарь. М., 1991, стлб. 1002). Только в этом случае происходит излучение смысла в чтении «пинехросу»: пине – это греческий термин, означающий в Договоре Святослава с Цимисхием, с нашей точки зрения, понятие жертвенного действия в форме торжественного словесного обещания, действие, основанное на возлиянии и питье вина, клятва, произнесённая пением. А не запись обещания на дощечке для письма. Так приходим к смыслу темного пинехросу: клятва, произнесённая пением с возлиянием и питьём вина.

Следует сказать, что пине созвучно и сродно русскому пение. Так, русское пою, петь, но украинское пяти, пю, чешское spivati, словацкое spievat, древнепольское piec. Славянское peti от глагола piti, сравните: пою «даю пить» и пою «издаю голосом музыкальные звуки». Переход значений «поить» > «петь, воспевать» восходит к языческому обряду жертвенного возлияния (Трубачёв) [7, c. 350]. Причину образования загадочного происхождения «пинехросу», как «пение, клятва Хорсу», следует принять из рассмотрения Эмилем Бенвенистом «жертвы во имя безопасности» в главах 2 и 3 в книге 3 «Религия» в его «Словаре индоевропейских социальных терминов». Одной из форм жертвенного действия было торжественное словесное обещание, действие, основанное на возлиянии – «клятва»: греческое spendo, sponde, латинское spondeо, хеттское ispant- (sipant-) «возлияние», «совершать возлияние», «жертва во имя безопасности». Всякому предприятию, связанному с риском… также и договорам, предшествует обычно sponde [1, c. 360, 368, 369]. Добавим от себя, что жертвенное возлияние, конечно, не совершалось молча, но, видимо, сопровождалось музыкальными звуками пения клятвы. Таким образом, присяге или заключению договора сопутствует обряд – торжественное словесное обещание, клятва, как в договоре 971 года: «пение, клятва Хорсу».

В труде Каштанова С.М. «Из истории русского средневекового источника. Акты X–XVI вв.» чтение «пинехросу» имеет три степени свободы: 1. Слово это имеет связь с золотом – дощечка для письма, сакра, священное обязательство, документ, существовавший отдельно от самого договора. 2. Деревянная дощечка для записей, изготовленная из сосны или пинии, греческое pinos, pinus. 3. Вторая часть слова (хрос) «кожа, кожица». Тогда «пинехроса» – «грамота на коже, на кожице», и в этом слове можно видеть грамоту типа «сакры» [5, c. 19, 25, 27, 28].

Правдоподобный момент по направлению к содержанию чтения «пинехросу» имеется только в первом случае: в слове можно видеть священное обязательство, существовавшее отдельно от самого договора. Тогда как связь с золотой дощечкой, сакрой, и деревянной дощечкой для записей, а также с грамотой на коже – не добавляет ясности к событию «пинехросу сотворихом ныне к вам», при заключении Договора. В действительности это должно быть обязательство, данное голосом (голосами), пением клятвы солнечному Хорсу-Митре, блюстителю договоров, за нарушение которых виновных Хорс-Митра «казнию казнил» [2, c. 76–79]. Связь с золотом только в словах клятвенной части договора: «да будем злати, яко злато се». Смысл речения в том, что нарушители договора о мире не достигают победы, их ждёт поражение, в результате пленных выкупают за цену золота – каждый пленный превращается в золото [2, c. 76–79]. Подразумевается золото для ромеев за русских пленников.

В Лаврентьевской летописи слово «пинехросу», по замечанию Каштанова, в Договоре опущено в процессе осмысления текста переписчиком, есть только восприятие отклонённого слова, фраза, в составе которой слово читается в некоторых других сводах» [4, c. 20] – Софийской I летописи, Новгородской IV летописи. – «Се же имейте во истину, якоже [пинехросу] сотворихом ныне к вам, и (также) написахом на харатьи сей и своими печатьми запечатахом» [6, c. 88].