Чертополох в хрустальной вазе

За окном мелькали горделивые сосны, пушистые елочки, нарядные белоствольные березки. Электричка ехала не торопясь, наверное, специально, чтобы пассажиры смогли вдоволь налюбоваться буйной роскошью последнего весеннего месяца. Но Альбина, погруженная в свои мрачные мысли, смотрела в окно невидящим взором и не замечала ни чистой весенней зелени, еще не тронутой пылью и горячим, испепеляющим все живое солнцем, ни желтых одуванчиков, высыпавших, словно беспечные цыплята, на траву, стелившуюся изумрудным ковром вдоль железнодорожного полотна. Сердце сжимала тоска, и май — преддверье лета, ее любимое время года, не мог тронуть ее своим нежным очарованием.

Обручальное кольцо она все-таки сдала в скупку. Уговорила девушку, гулявшую с малышом лет трех неподалеку от ломбарда. Лицо молодой матери показалось добрым и приветливым, и Альбина подошла к ней и несмело попросила об услуге. Рассказала, что попала в затруднительное положение, потеряла паспорт, и теперь ей нужно оплатить штраф, а денег нет.

Сначала молодая женщина слушала недоверчиво, но потом, заглянув Альбине в глаза, согласилась. Так у нее появилась лишняя тысяча, вдобавок к тем трем, что дала Светлана.

В финансовых делах Альбина была не слишком сведуща, продукты питания и прочие вещи, необходимые в хозяйстве, закупала тетя Зина, иногда отец. Она даже не представляла, на какой срок хватит тех денег, что лежали у нее в сумочке, но надеялась, что все же надолго. А там, глядишь, Игорь, разделавшись со своими проблемами и министерскими комиссиями, что-нибудь да придумает. Хотя бы с паспортом. И крыша над головой у нее теперь есть, из домика в Кобылкине ее никто не прогонит. Два года назад Игорь купил просторную дачу в Серебряном Бору, вот туда он теперь и отправляет на лето Светку, близнецов и тещу, так что здесь Альбина никому не будет мешать. Да и до Москвы не так уж далеко, всего-то чуть больше двух с половиной часов езды.

Успокоив себя такими мыслями, она достала из сумки книгу и попыталась читать. Однако чужие страсти и душевные волнения уже не трогали ее, как прежде, наверное, потому, что у нее своих волнений было предостаточно. Снова накатило беспокойство: что ждет ее там, в чужой деревеньке? И как долго продлится заточение в глуши? Неужели ей до конца жизни придется влачить жалкое существование вдали от дома?

Впрочем, никакого дома у нее теперь нет. Даже тот старенький, но уютный домик в Калуге, куда ее девочкой привозили к бабушке на каникулы, где прошло детство и юность ее мамы, давно продан дядей Колей, старшим братом матери, который живет в Америке и уже два года не дает о себе знать ни письмами, ни звонками.

Двери вагона шумно захлопнулись, электричка умчалась. Альбина поудобнее перехватила свои сумки, спустилась вниз по ступеням и побрела в сторону леса.

Две женщины, вышедшие на этой станции вместе с ней, уже скрылись из вида. Наверное, уехали на белом автомобиле, стоявшем одиноко на обочине.

Вспомнились Светкины объяснения: сначала идешь по дороге, потом, возле заколоченного деревянного ларька, ныряешь в лес, на широкую тропинку. Так короче, всего за полчаса до деревни дойдешь. Только с тропинки сходить нельзя, иначе заблудишься и выйдешь совсем не туда.

Прошло уже гораздо больше получаса, однако конца пути не было видно, никакая деревня не показывалась, тропинка все так же петляла по лесу, а впереди были лишь деревья. Но Альбина знала, в чем дело — просто она идет слишком медленно, ползет, будто старая черепаха. Тяжелые сумки оттягивали руки, приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дыхание и немного отдохнуть. Наверное, говоря о получасе, Светлана имела в виду беззаботную прогулку налегке, без тяжелой поклажи.

Если бы это и в самом деле была прогулка, Альбина, несомненно, получила бы от нее несказанное удовольствие. Все вокруг цвело и радовалось ясному весеннему дню. Над головой пели птицы, для которых еще не пришла пора трудов и забот о потомстве; легкий теплый ветерок, напоенный запахом молодой травы, прелых прошлогодних листьев, зеленой хвои и разогретых солнцем стволов, освежал лицо и приятно холодил тело, разгоряченное ходьбой. Желтые одуванчики, росшие по бокам тропинки, тянулись к ногам усталой путницы, но она, измученная, не замечала их.

Наконец лес поредел, и тропа вывела девушку на опушку, за которой расстилался широкий луг. За ним виднелись домики деревни.

Адрес Альбина помнила наизусть. Дом, доставшийся в наследство Светкиной матери, стоял на самом краю деревни, со всех сторон окруженный некрашеным дощатым забором. Дальше, почти сразу за забором, начинался хвойный лес.

Мимо Альбины прошагал усатый немолодой мужик в высоких резиновых сапогах. Он с любопытством покосился на незнакомую молодую женщину, топтавшуюся возле калитки с двумя огромными сумками. Она ожидала, что он спросит ее о чем-нибудь, но мужчина ничего не сказал, даже не замедлил возле нее шаг, только усмехнулся в усы. Вскоре он уже исчез за деревьями.