Чертов angel

Нюся тихо курила, уставившись в темноту бессмысленным взглядом, пока ее не испугала внезапная большая сова. К машине подошел раздосадованный Сергей. Естественно, ничего проясняющего ситуацию он не отыскал.

— Что, записки с точными сведениями не обнаружилось? — осведомилась Нюся.

— Цинично.

— Зато честно.

— Я думал, что парень гипнотизер, ясновидец, телепат. Да кто угодно, только не инопланетянин. Ну не верю я в такие чудеса, хоть убей, — мучительно злился полковник.

— И не надо. Главное, что скоро все закончится. И мы потом будем о нем вспоминать с благодарностью. Кто бы он ни был.

— Особенно Ирка твоя.

— И она тоже. Когда поймет, какой урок ей подарили.

— Хороши подарки, — угрюмо проворчал полковник, громко захлопывая дверь машины. — Я все хотел тебя спросить, какого черта ты столько раз замуж выходила?

Сергей стоял совсем рядом, в темноте, подрагивая, горел огонек его сигареты.

Нюся попыталась закрыть окно, поняла, что ей такой подвиг не по силам, зло обозвала машину козлом.

— Козел? — изумился полковник. — Я только спросил…

— Я про твой автомобиль. А про замужества — все просто: период подготовки. Надо же с кем-то сравнивать? Думаешь, я такая умная, что смогла бы оценить тебя по достоинству, скажем, пару лет назад? Ни фига. Мне тогда другое от мужчин было надо. А теперь я уверена, что смогу прожить с тобой всю оставшуюся жизнь. Если ты, конечно, научишь меня хотя бы открывать форточку в твоей машине.

— Всего-то? Легко. Я тебя и дверь правильно закрывать научу.

Полковника мало убедили скомканные оправдывания Нюси. Особенно ему хотелось бы выяснить, что именно ей тогда надо было от этих мужиков и почему теперь потребность в этой надобности пропала. Но почему-то он был на все сто убежден, что лучше не продолжать скользкий разговор, который, скорее всего, ни к чему, кроме ссоры, не приведет.

* * *

Городок жил своей незамысловатой размеренной жизнью. Сахар покупали мешками. Привычно запасались «на всякий пожарный» солью и спичками, злясь, что грянул очередной скачок подорожания, а они не сообразили вовремя прикупить впрок муки и растительного масла. Сыр тоже взлетел в цене до такой отметки, что стыдливо почувствовал себя изысканным деликатесом, что повлияло на его цветовую гамму — он позеленел от невостребованности.

«Ну и фиг с ним, — дружно решило сообщество, — лишь бы войны не было».

С опаской поглядывали на презрительное лицо здания нового банка. Решительно протестуя против идеи переступить его ухоженный порог. Справедливо считая, что банкам доверять, что государству верить. Себе дороже.

Недоверчиво восприняли новость про моду на питание вне дома. Решили, что ресторанные веяния не приживутся в городке, где каждая хозяйка гордилась своими фирменными рецептами.

Варили вкусное клубничное варенье и два традиционных сорта самогона. Первый был способен привести к банкротству самую престижную фирму дорогого виски. Второй не годился ни на что, кроме эффективного растирания радикулита в период обострения. Что не мешало принимать ядовитую влагу внутрь. Главное, не заострять внимание на очевидный факт — через месяц возлияний из трех собутыльников двое завидовали третьему, мирно покоящемуся на кладбище.

Идиллию карманной слаженной цивилизации нарушала сдержанная группа молчаливых целеустремленных родителей. Неустанно караулящих помещение, где прятали пресловутого доктора. Вопреки постоянным обыскам и конфискациям у многих в руках были заточенные железные крюки из арматуры. Родители свято надеялись на чудо. Которое позволит им побеседовать с душегубом всего одну драгоценную минуту. А потом подвесить его за яйца на этих самых крюках.

Изредка к ним подходил человек в форме, корректно предлагая разойтись по домам и взывая к вере в справедливость правосудия. Несмотря на увещевания, круглосуточное дежурство не прерывалось. Жены приносили горячие обеды, раскладывали бумажные салфетки на скамейке, заботливо уговаривая мужей съесть хоть капельку. Прохожие стеснительно проскальзывали мимо, молча кивая в знак приветствия и поддержки. Ночью устанавливались обычные туристские палатки для жен, но мужчины почти все время бодрствовали, сменяясь, как в карауле. От горя, недосыпа и немыслимого напряжения нервов у всех заострились носы, а глаза, обведенные сизыми синяками, ввалились, отчего казалось, что перед вами собралась единокровная многочисленная родня.

Приезжали дотошные телевизионщики, вели себя тактично, но интервью так и не добились. Родители держались слаженной замкнутой группой, не допуская посторонних в свои ряды. Исключение составляла пронырливая Кирилловна, которую почему-то все считали за свою. Облаченная в черное драповое долгополое пальто не по сезону, старуха беззвучно мигрировала между кордоном и подъездом к зданию. У нее оказался несгибаемый характер настоящего бойца. И для каждого она находила ободряющее слово.