Чертов папочка

— Вполне, но доказательств нет, поэтому пока что это только слова, а ты и сам знаешь, какова цена слов в нашем деле.

— Твое нахождение на месте преступления вызывает подозрения. — Он поджал губы и протянул мне лист с показаниями. — Думаю, нам придется на некоторое время отстранить тебя от дел…

— Не загадывай наперед, Хрустев. — Я прошелся глазами по тексту и с размахом вывел свою подпись. — Приказы об отстранении раздаешь не ты.

— Но имею право об этом ходатайствовать.

Комментировать его слова я не стал. Попрощался и покинул кабинет. В коридоре к этому времени уже появились работники Управления.

Шел девятый час, а мне неимоверно хотелось спать. Еще раз глянув на часы и зевнув, я направился к себе. Надо бы выпить кофе, взбодриться. Вот только начальство не дало — Юрий Никифорович подловил в коридоре. Пришлось идти за ним и усиленно бороться с одолевающей зевотой.

— Я уже в курсе произошедшего этой ночью, но мне нужны детали.

— Так будет протокол же, — попытался я с улыбкой отнестись к ситуации, но тут же убрал ее. Не идиот же я, в конце концов, светить зубами перед старшим уполномоченным.

— Я не верю протоколам. Рассказывай.

На этот раз мне пришлось приложить больше усилий, чтобы скрыть детали и не проколоться на каком-нибудь безобидном моменте. Правда, в ходе беседы не смог не коснуться расследования о гибели Дюдюка.

— Я узнал, что в том деле мог быть замешан Ивашин. — Внезапный тяжелый взгляд майора и поджатые губы дали понять — я иду в верном направлении. Они связаны, и никак иначе. — Поэтому увидев Пелевина в компании бизнесмена, насторожился, проследил. И в первую же ночь нашел его в полуобморочном состоянии.

— Волков. — Он цокнул языком. — Перестань цепляться за прошлое. Ты из-за него не только нормальную бабу динамишь, но и рискуешь обзавестись паранойей, а также обвинением в превышении своих полномочий.

— Моя личная жизнь не касается работы.

— Твоя личная жизнь касается работы! Более того, она носит погоны и маячит задом перед всем управлением.

— Юрий Никифорович…

— Женя, займись чем-то полезным. В последнее время, список твоих удачных дел сократился. — Мне бы очень хотелось сказать в этот момент, что он сам виновник этого сокращения, потому как перекрывает кислород доброй половине следователей УВД, но, видимо, старому маразматику приятнее говорить о бабах. — Отдохни недельку. Я выпишу указ. Подружке твоей тоже. И потом с новыми силами вернетесь к работе.

— Юрий…

— Женя. — Добродушный тон уступил взгляду, в котором отчетливо читалась угроза. — Не лезь в это дело. Ивашин — птица высокого полета. Обычному лейтенанту, даже с поддержкой подполковника полиции не сбить журавля. К тому же, у тебя ребенок. Подумай о девочке…

— Есть!

Козёл!

Я отдал ему честь, мысленно матерясь так, что у любого гопника завяли бы уши. А едва оказался в коридоре, усиленно растер лицо ладонями. Плохо. И очень опасно. Он ест с той же кормушки, что и Пелевин. А это значит, надо оглядываться по сторонам и, по возможности, не высовываться. Ненавижу эту страну! Закончу дело и подам в отставку.

Я зашел к себе, сделал кофе и погрузился в дела настолько, что не заметил, как время перевалило за полдень. Руки начали подрагивать из-за голода, буквы скакать перед глазами, голова и вовсе соображала туго…

Бросив неблагодарную работу, встал и направился в столовую, находившуюся на первом этаже. Взяв тарелку борща и кусок черного хлеба, нашел свободный стол — решил позавтракать в одиночестве.

Надеялся, по крайней мере.

Не получилось.

Когда тарелка наполовину опустела, ко мне подсела Кристина. Вспомнив утренний разговор с Юрием Никифоровичем, чуть не выплюнул откушенный кусок хлеба.

— Все хорошо? — уточнила она, усаживаясь поудобнее.

— Да, только ты поздно подсела. Я уже поел.

— Но… — Кристина растерялась.

— Приятного аппетита. И застегни пуговицы, пока соски не вывалились. За мой спиной сидит Щеглов. Завтра фотографии твоей груди будет у каждого, кто работает в Управлении.

Я покинул столовую голодным.

Люди меня раздражали, но при этом хотелось поболтать с малой. Козочка всегда помогала отвлечься от проблем, рассказывая наивные истории из мира детей.

К Еве тоже тянуло. Я обещал ей совместный завтрак, а получилось вон как.

Когда вошел в кабинет и увидел гору бумаг, то разозлился на самого себя. Бросил все к чертям собачьим. Сегодняшний вечер я посвящу своему ребенку, а ночью поеду к Еве. Не ради секса, а просто… Хрен знает, зачем! Просто поеду.

Вот только планы поменялись сразу же, как только я вышел на улицу и заметил за собой слежку. Это были крысы Таната. Больше некому. И раз они сторожили меня, то, значит, начальство тоже на подсосе.

Я в очередной раз выругался, поняв, что ни к дочери, ни к Еве не могу поехать. Во-первых, не хотелось бы подставлять Алмазного, подвергая тем самым опасности и жизнь дочери, а во-вторых, нельзя выдавать местоположение Евы. Оставалось только одно.

Я заехал по пути домой в магазин, купил пельмени и сметану. Подумав про завтрак, взял печенье.