Чертов папочка

— Кушать будешь? — Ева заглянула мне в глаза, и я улыбнулся.

— Мне бы таблетку от головной боли…

Глава 27. Лиса

Я находилась в легком забытье. Мысли о прошлом померкли из-за случившегося. Все мое нутро будто превратилось в камень, не позволяющий даже вздохнуть спокойно. Я думала о детях, лишившихся единственной школы карате в нашем городе, о Попове, попавшим в больницу, и об убитом Станиславе Петровиче, нашем стороже. Мне хотелось выть в голос из-за не покидающего чувства вины.

Сомнений в том, что пожар — проделка Таната, не было, а значит, он хотел меня выманить любым способом. Что ему нужно? Зачем все это? Я не понимала. Лев тоже не знал, позволяя себе только строить предположения.

Весь день прошел в тишине. Елена участливо предложила мне пообедать, но на этот раз молчала, поглядывая в окно. Видимо, решила не навязываться. А Лев, появившийся сразу после обеда, принес пистолет. Он оказался намного удобнее и легче.

В доме не было специально оборудованных комнат, да и стрельба в спальном районе могла бы вызвать подозрения, поэтому я продолжала стрелять с осечкой, пока просто тренируя глазомер и доводя свои навыки до автоматизма. Не знаю, доведется ли мне спустить курок, но лучше уметь.

Женя приехал во время ужина. Помятый и уставший, он вошел в кухню и сразу оценил обстановку. Почему-то в его глазах промелькнуло облегчение. В то время как ко мне вернулась прежняя тревог. Ни Елена, ни Лев не удостоились моих слез, но при виде Жени барьер дал трещину. Я еле сдержала себя, понимая и видя, насколько ему тяжело.

— Кушать будешь? — спросила, заглядывая в голубые глаза и теряясь в ласковом взгляде. Господи, почему нельзя было одарить меня всем этим раньше? Почему только сейчас, когда все навалилось, и трудности поджидают буквально за порогом этого дома, я, кажется, обретаю счастье? И в ком? В человеке, которого едва знаю…

— Мне бы таблетку от головной боли… — улыбнулся Женя и завел пряди волос за ушко.

— Сейчас принесу! — с готовностью отозвалась Елена и быстрым шагом покинула кухню.

Мы сели за стол, но молчание так и не нарушилось. При лишних ушах никто не решился болтать. Разве что Лев спросил, нет ли новостей по вопросу Пелевина, а Женя ответил что-то отстраненно.

Вскоре мужчины вышли из кухни. Я помогла Елене собрать стол и тоже поднялась к себе. И едва осталась одна, как волнение охватило меня.

Заглянет ли Женя в комнату? И что же он расскажет о Попове? Жив ли вообще директор школы? Мне захотелось наплевать на все и вырваться из временного заточения, проведать его. Хоть мы со Сергеем Степановичем не были близки, как с тем же сенсеем, но он всегда относился ко мне, как к дочери, давая наставления и помогая заглушить душевную боль работой.

Кто-то постучал в дверь. Короткие удары костяшками пальцев словно прошли сквозь меня. Я знала, кто там стоит, и от мысли об этом человеке, замерла, прислушиваясь к собственному телу. Трепет и предвкушение. Так хотелось обнять его, провести носом по шее и вдохнуть аромат…

Я повернулась и решительно отворила дверь.

Женя посмотрел на меня исподлобья и скупо улыбнулся.

— Проходи.

Мое приглашение он принял, но с его приходом в комнате стало тесно. Повисло неловкое молчание.

Почему я вообразила, будто он будет холоден? Зачем мы вообще сомневаемся в людях? Доверие сложно заработать, но не потому что человек совершил ошибку, а потому что мы уже отдали часть себя кому-то другому, без сомнения, важному человеку, а после разочаровались. Были ли в моей жизни разочарования? Да. Однако, это не давало мне права сомневаться в серьезности намерений мужчины, целовавшего мои ноги. Мужчины, который еще несколько дней назад был чужим, теперь стал самым близким.

На глаза навернулись слезы. Они крупными каплями покатились по щекам.

— Иди ко мне.

Я пошла навстречу протянутым руках и тут же оказалась в объятьях. Он поцеловал мою макушку.

— Ты всегда такой нежный?

Я поймала его взгляд. Нет, в них не было ничего, кроме усталости и какой-то обреченности, но тем не менее, легкое прикосновение к моим губам послужило положительным ответом.

— Сходишь со мной в ванную?

Неожиданное предложение меня настолько смутило, что даже слезы высохли.

— Эм…

Женя тихо рассмеялся.

— Я не буду приставать. Разве что чуть-чуть.

Во мне не было откровенного стеснения, но в то же время я не могла предстать перед ним неподготовленной. Требовалось время, чтобы…

— Ева.

Посмотрела ему в глаза и попыталась дать попятную:

— Не сегодня, наверное…

— Я очень скучал.

И все. Женя сказал лишь три слова, и я поплыла. Как мартовская кошка, услышавшая вой кошака. Сердце застучало, а прежний трепет вернулся. Представила нас голыми в ванной комнате, и вмиг стало жарко. Готова ли я открыться еще раз?

Ответ лежал на поверхности.

— Тут только халаты маленького размера, — сообщила, надеясь, что хотя бы на несколько минут останусь одна.

— Сойдет и полотенце, — подмигнул он и повел за собой к белой дверце с выгравированной золотистой надписью.