Чертов папочка

Все должно было выглядеть так, словно я не при делах и уверена, что за мной никто не следит. И все бы прошло хорошо, если бы одно непредвиденное обстоятельство, которого по мнению Льва никак быть не могло. У подъезда меня ждал Юстев.

Сидел на лавочке и листал что-то в смартфоне. Испугавшись, как бы не навлечь на него беду, я быстро подошла к другу и зашептала:

— Гриша, вали отсюда. Вот прям сейчас встал и ушел.

— Ев, ты чего? — с недоумением спросил он и встал. — Я до тебя уже третий день не могу дозвониться, понимаешь? Полиция скоро объявит в розыск. Котов с ума сходит, мечется между твоим домом и больницей. Мы по очереди дежурим у подъезда, вдруг появишься.

— Со мной все нормально, но ты сейчас можешь быть в опасности, так что уходи. И Денису скажи, чтобы не приходил.

— Погоди. — Он попытался меня схватить за руку, но я тут же ее откинула. Замерла. Неподалеку, возле детской площадки стояли двое мужчин. Оба в упор смотрели на нас и выглядели совсем недружелюбно.

Долго не думая, я замахнулась и влепила Юстеву звонкую пощечину, давая понять врагу, что Гриша мне совсем не важен.

— Чтобы ноги твоей больше тут не было. Вали к своей шалаве!

Мой одногруппник выпучил от удивления глаза.

— Гриша, пожалуйста, уходи. Ты в опасности, — прошептала ему тихо, почти не шевеля губами и направилась в подъезд. Следовало как можно быстрее скрыться, пока не началась заварушка. Слишком рано для драк и стрельбы.

Выстрел застал меня врасплох.

Я даже не поняла, что произошло, пока рука не заныла от адской боли.

— Ева!..

Голос Юстева оборвался из-за очередного выстрела. Не понимая, что происходит и борясь с болью, я обернулась.

Гриша лежал на земле, не подавая признаков жизни. Господи…

В этот момент началась перестрелка. Видимо, Лев пришел на помощь.

Но происходящее на детской площадке меня мало волновало. Я кое-как добралась до одногруппника, заглянула в лицо, потрогала пульс, который почему-то не бился. Глаза заволокло пеленой слез.

Очередной выстрел оглушил меня. Я слышала только тонкий звон. Как в кинофильмах, когда главный герой лежит на кушетке, а аппарат жизнеобеспечения возвещает о его смерти. Противный писк, отнимающий самое ценное, что есть у человека — надежду.

Кто-то схватил меня за подмышки, и мое тело, словно перышко, взлетело вверх.

Безжизненное лицо Гриши начало отдаляться. Оно напоминало мне белое полотно, на котором художник наскоро изобразил тени. Будто только что был свет, но пришла смерть и темными пятнами испортила то, чему суждено было заиграть всеми цветами радуги.

— Ева, аккуратнее. Надо срочно в больницу, — сказал мне кто-то незнакомым голосом и посадил в машину. Я не понимала, что происходит, кто меня забирает из собственного подъезда и почему он так вежлив и заботлив.

Однако крик Льва возвестил об опасности.

Я утерла слезы, мешавшие мне сосредоточиться и взглянула на молодого мужчину в очках. Он был довольно худым и высоким, судя по выпирающим коленям и тому, насколько ему неудобно в этой маленькой машине.

— Не бойтесь. — Заревел мотор, и мы тут же тронулись с места. — Сейчас мы поедем в больницу.

— Нет, — возразила я и сглотнула несуществующую слюну. Во рту пересохло. — Они меня там…

Хотела сказать “найдут”, но не смогла. Сознание подвело. Я его попросту потеряла. Или, быть может, уснула. Не знаю.

Глава 30. Лиса

Я пришла в себя мгновенно. Распахнула глаза и тут же зажмурилась. Свет от лампочки был слишком резким. Немного погодя, привстала и зашипела от боли. Кто-то обильно забинтовал мою руку, но сделал это настолько по-дилетантски, что любой врач костерил бы его на чем свет стоит.

Стиснув зубы, огляделась. Место мне было незнакомо. Темно-зеленые обои, красная мебель и огромная картина в золотой раме с изображением обнаженного женского тела.

Я свесила ноги с мягкого дивана и протерла глаза. Во рту пересохло, но здесь не было ничего, чем можно было бы утолить жажду. К тому же, атмосфера комнаты давила на психику, поэтому я немедля направилась к двери: черной, массивной с золотистой гравировкой и винтажной ручкой. Видимо, хозяин этого места любил кичиться богатством, потому как пафос как и пер со всех сторон. Особенно много его было в коридоре. Все те же обои, но теперь на элегантных постаментах сверкали бронзовые статуи в миниатюре, на полу стояли высокие вазы с какими-то торчащими палками, а толстый ковер заглушал шаги.

У меня закрались подозрения, а не в доме ли Таната я нахожусь? Мало ли кем являлся тот незнакомец. Вдруг один из его людей? Но тогда зачем было в меня стрелять, если можно выкрасть невредимой. Хотя вряд ли бы я сдалась им на милость без боя.

Преодолев коридор, я оказалась зале какого-то клуба, и судя по обстановке весьма недешевого.

— О! Крошка пришла в себя, — чей-то голос эхом разнесся по помещению.

Он принадлежал одному из мужчин, находившихся у барной стойки. Первый смешивал коктейль, а второй — тот самый худощавый молодой человек, который увез меня со двора моего дома — съел дольку лимона и крепко зажмурился.

— Где мы? — спросила о том, что больше всего сейчас волновало.