Чертова дюжина

— Попробуй, — спокойно заявил он. — Предупреждаю: я всажу тебе пулю в башку и, честное слово, даже не пожалею об этом. А теперь иди, если хочешь.

Ватикан замолчал, тяжело рассматривая стоящего перед ним лысого бугая. В том, что Леденец способен выстрелить, он не сомневался. Боевой опыт имелся у них обоих. Им обоим приходилось убивать раньше.

— Ладно, — кивнул он и посмотрел на часы. — Минута десять.

— Ага, — протянул Леденец и присел на корточки, не опустив, однако, автомата.

Он понимал: срыв может произойти в любой момент — и не желал оказаться перед лицом опасности без оружия.

* * *

— Тяни! — закричала Белоснежка.

— Я стараюсь. — Бегемот выбивался из сил.

Айсберг помогал им в меру возможности. Он упорно цеплялся за неровные стены, чтобы хоть как-то облегчить двоим наверху их задачу. Хорошо, что в крови его был растворен метедрин, иначе он давно потерял бы сознание. Пуля, вошедшая в грудь, порвала правое легкое и сломала три ребра. Не так уж и мало. Однако Айсберг держался. Пока держался. Гигант хотел жить, как, впрочем, каждый из живущих. Он осознавал, что мины над головой тикают, секунды идут. Секунды, решающие все.

Бегемот, изо всех сил упирающийся ногами в искореженные рельсы, тоже посмотрел на мины. Он лучше других представлял себе, что могут натворить эти небольшие коробочки, весело подмигивающие красными хищными глазками.

— Сейчас все взорвется, — прошептал толстяк, — и мы погибнем.

— Айсберг спас тебе жизнь, — хрипло ответила Белоснежка. — Помни об этом.

Они рванули трос. Айсберг наконец получил возможность ухватиться за край провала и выбраться в тоннель. Он чуть приподнялся, опираясь мощными крепкими ладонями о бетон, и подался всем телом вперед, к спасительной глиноземной куче. Не сговариваясь, Бегемот с Белоснежкой подхватили гиганта под мышки и нырнули за насыпь.

В этот момент сработали мины. Огненный смерч прокатился по коридору. Бетонные кольца начали проседать, сначала медленно, затем все быстрее. Со звоном лопались прутья арматуры, хрустел бетон, не выдерживая веса оседающей породы.

Белоснежка скрючилась за завалом, закрывая голову руками. То же самое сделал и Бегемот. Айсберг не успел пригнуться. Сгустки глинозема, сметаемые ударной волной, засыпали всех троих. Однако это спасло боевиков от волны пламени. Нестерпимый жар лизнул спины, руки, головы и покатился дальше по тоннелю, постепенно сходя на нет.

Первым, как ни странно, пришел в себя Бегемот. Он вскочил на ноги с совершенно неожиданным для его комплекции проворством. В эту секунду за его спиной с грохотом осыпалось первое кольцо. Куски бетона и земли падали в пятиметровый колодец, заваливая его до самого основания, перекрывая тоннель, погружая их мир в абсолютную темноту. Первым позывом Бегемота было бежать, нестись прочь, подальше от опасного места. Переборов страх, толстяк нагнулся и принялся ощупывать обожженными пальцами пространство вокруг себя. Волдыри лопались, но сейчас он почти не чувствовал боли. Наткнувшись на чье-то плечо, потормошил:

— Эй, нам надо уходить.

Совсем рядом что-то с шумом грохнуло, покатилось.

— Нам надо уходить! — проорал Бегемот, сжимая плечо.

— Да слышу я, — прозвучал в темноте чуть осипший голос Белоснежки. — Слышу. Что с Айсбергом?

— Не знаю, — ответил Бегемот. — Его, по-моему, волной зацепило. Надо же, темнотища какая. — Он пошарил руками по поясному ремню, отыскал фонарь.

Рядом завозилась, поднимаясь, Белоснежка.

— Во попали, — пробормотала она и тут же позвала: — Айсберг? Ты живой?

Молчание.

— Может быть, он умер? — спросил Бегемот, ощупывая фонарь в поисках кнопки. Яркий луч света ударил вверх, лег пятном на исчерченное трещинами бетонное кольцо. — Оно сейчас обвалится, — сообщил толстяк. — Надо уходить.

— Посвети вниз, — приказала Белоснежка.

Айсберг лежал здесь же, ничком. Вероятно, его оглушило взрывом. Девушка опустилась на колени и положила пальцы на шею гиганта, пытаясь нащупать пульс.

— Жив, — после короткой паузы сообщила она. — Берем его и пошли. Надо выбираться из этой задницы.

«Выбираться? — подумал Бегемот. — Хорошо бы, да только как? Айсберг весит не меньше сотни. С таким грузом на шее далеко не уйдешь».

Белоснежка подняла голову.

— Ну что смотришь-то? Хватай.

Бегемот наклонился, забросил руку здоровяка себе на шею и попытался выпрямиться. Мышцы заныли тупой нудной болью.

Белоснежка ловко подхватила бесчувственного гиганта, приобняла через спину, выпрямилась и сказала:

— Пошли.

Бегемот и представить себе не мог, насколько тяжелым может быть человек, потерявший сознание.

— Теперь-то я наконец знаю, как чувствуют себя атланты, — пробормотал он.

— Ты философ, что ли? — тяжело дыша, поинтересовалась Белоснежка.

— Что? — Бегемот закрутил головой, пытаясь стряхнуть со лба капли пота.

— Ничего. Тяни давай.

Они прошли около тридцати метров, когда впереди вдруг что-то зашуршало, послышались крадущиеся шаги.

— Гаси фонарь, — хрипло приказала Белоснежка. — Быстро.

Бегемот нажал на кнопку, и тоннель вновь окунулся в абсолютно непроглядную темноту.

— Сядь, — голос девушки был едва различим.