Чертова дюжина

Марафонец повернулся к Папаше Сильверу, собираясь что-то сказать, да так и застыл с открытым ртом. Кресла справа от прохода начали шевелиться сами собой. Мощный грохот взрыва достиг слуха террористов через долю секунды, а следом за этим часть салона превратилась в огромное огненное облако, поглотившее и Теля, и Марафонца, и Пастуха. Всех. Они успели увидеть только черные спинки кресел на фоне неумолимо надвигающегося, невыносимо сочного ало-желтого свечения. Раскаленная плазма заполнила корпус самолета. Давление разорвало шпангоуты, лонжероны и стрингеры с такой легкостью, будто те были сделаны из бумаги. Пламя в мгновение ока разметало панели фюзеляжа, сорвало киль и хвостовые стабилизаторы. Взорвавшиеся топливные баки разнесли оба крыла в клочья, изувечили носовой отсек, буквально сплющив кабину пилотов. Две секунды — и самолет перестал существовать, превратившись в пылающую груду обломков.

Огненный шар начал плавно падать на землю.

* * *

Пилот «МиГа», наблюдавший за катастрофой, изумленно прошептал:

— Черт, твою мать!

Гигантский факел, похожий на комету, опускался все ниже и ниже, пока наконец не рухнул на землю, разбросав вокруг огненные брызги. Высокий гриб пламени осветил темную поверхность поля и деревья, стоящие в трехстах метрах от места падения обломков самолета.

«МиГ» заложил крутой вираж, облетая точку катастрофы.

* * *

В штабе все присутствующие замерли, обернувшись к экрану, на котором отчетливо просматривалось большое белое пятно. Именно так выглядело пламя, снятое телекамерами, установленными на «МиГах».

Командующий вяло, на подламывающихся ногах прошел к столу, бухнулся в кресло и прошептал серыми от страха губами:

— Все, трындец.

В зале повисла гнетущая, жуткая тишина. Только пищали радиоприборы да хрипло взывал о чем-то динамик. Взгляды людей стали странно блуждающими.

Котов смотрел на них, подмечая и серые поджавшиеся губы, и воспаленный блеск глаз, и лихорадочные пятна румянца на вдруг побелевших щеках.

«Оно и понятно, — думал майор, — одно дело, когда ты теоретически обсуждаешь возможность повторения чернобыльской катастрофы, зная, что ее все-таки можно избежать — пусть большой ценой, но можно, — и совсем другое, когда жизнь берет тебя за шкирку, встряхивает и ставит носом в угол».

Похоже, все присутствующие постепенно погружались в транс. Все, кроме полковника-спецназовца. Тот сидел вполоборота к планшету, положив локоть на спинку стула, и внимательно изучал крышку стола.

— Что делать, товарищ майор? — Подошедший к Котову Беклемешев не казался испуганным, однако держался как-то уж чересчур спокойно. Почти отстраненно. Так выглядят врачи, обсуждающие методы лечения безнадежного больного, которому осталось от силы час-полтора.

— Что делать? Хороший вопрос. — Котов взъерошил волосы. Честно говоря, после того, что случилось, ему было не очень приятно общаться с Беклемешевым, но ситуация требовала забыть о личных обидах. — Ну, для начала — не терять голову. Нужно связаться с украинской стороной, пусть отправят к месту крушения спасательную бригаду и своих спецов. Может быть, что-нибудь осталось среди обломков.

— Уже связались. Если что-нибудь выплывет, они сразу же сообщат.

— Твоя инициатива? Хвалю.

— Саш, я хотел извиниться…

— Забудь об этом. Проехали.

Полковник решительно поднялся и, обогнув стол, подошел к оперативникам:

— Я смотрю, вы тут единственные, кто хоть что-то предпринимает.

— Возможно, — ответил Котов. — Есть соображения относительно сложившейся ситуации?

Полковник кивнул утвердительно:

— Есть немного.

— Поделись.

— Я подумал вот о чем. Пилоты «МиГов» доложили о том, что террористы десантировались с парашютами, так?

— Так.

— А если взрыв — всего лишь обманка, трюк, а? Допустим, что террористы не погибли, а за несколько секунд до взрыва все-таки десантировались.

— Предположение, конечно, интересное, — слегка разочарованно вздохнул Котов, — но пилоты сообщили, что обнаружили визуальные признаки десантирования девяти человек, а на борту было тринадцать, включая Хоря и пилотов. Я сам считал.

— Ну, на пилотов-то им, допустим, плевать с высокой колокольни.

— Хорошо, минус два. Остается одиннадцать. Где еще двое? Скорее всего погибли при взрыве.

— Да, — согласился полковник, — но представьте себе, что террористам все же удалось покинуть борт до взрыва. Вспышка на несколько секунд ослепила инфракрасную аппаратуру слежения. На высоте пять тысяч метров парашютист имеет возможность секунд пятнадцать-двадцать падать в затяжном прыжке, а умелый десантник мог бы парить и несколько минут. Все зависит от квалификации. «МиГи» идут слишком быстро. К тому моменту, когда аппаратура вновь войдет в режим слежения, террористы окажутся далеко позади.

— Но почему в таком случае первые террористы открывали парашюты сразу же после прыжка? — еще недоверчиво, но уже с гораздо меньшей долей скепсиса поинтересовался Котов.