Чертова дюжина

Случается, квартира становится тесной для двоих - для отца и для сына. И разве не справедливо, если отец, неудачник и алкоголик, давно махнувший рукой на свою жизнь, уступит квартиру молодому сыну? И разве это не правильно - совсем немножко подтолкнуть его к такому решению? Совсем чуть-чуть, но так, чтобы папа уже не смог передумать…

ХОЧУ ЖИТЬ ОДИН

 Я часто задумывался над тем, как мне было хорошо. Я ценил тогда каждый миг свободы. Это было восхитительно - ехать вечером после работы домой и знать, что не встречу там ни одной посторонней задницы.

 Это было восхитительно - входить в свою трехкомнатную квартиру, зажигать маленький свет и садиться в уютное кресло с чашкой чая или бокалом “Мартини”.

 Надо сказать, что я не очень люблю, когда рядом постоянно присутствует другой человек. До прошлой весны таким человеком был мой отец. Меня раздражало в нем практически все: и то, как он готовит, и как расставляет в шкафу вымытую посуду, как тупо смотрит новости по телевизору. Меня бесили его бесконечные просьбы - купить хлеба, отвезти его на дачу и забрать оттуда.

 То, как выглядит квартира, отцу было почти безразлично. “Чисто, ну и ладно”, - нередко говорил он. Из разных стран, где отец побывал по работе, он привез множество дурных статуэток и безделушек, расставив их по всем шкафам. А то, что шкафы эти скоро развалятся от старости - на это ему было наплевать. Вместо того, чтобы сложиться со мной и приобрести что-нибудь из мебели, на свои накопления он купил компьютер. И теперь, едва ли не ночи напролет, писал на нем никому не нужные воспоминания об экзотических странах.

 Мне стыдно было пригласить друзей и особенно подружек в квартиру, которая принимала все более убогий вид. Кроме того, отец, как и я, не очень-то любил посторонних, и видно было, что к моим гостям он относится неодобрительно. Видите ли, громкой музыкой и кое-чем еще мы мешали ему отдыхать перед работой или писать мемуары. Впрочем, мне и самому не нравилось приглашать подружек в его присутствии - разваливающиеся скрипучие диваны скорее напрягали, чем расслабляли. А присутствовал он, к сожалению, всегда. Но я все равно, назло ему приглашал подружек и громко включал музыку, не обращая внимания на укоризненные взгляды.

 Снять приличную квартиру и переехать было недешево. На эти деньги я мог бы купить множество нужных вещей. Кроме того, мне было обидно, что старый хрен останется в трехкомнатной квартире, а я буду снимать где-то угол. Поэтому я начал подумывать о том, как бы выселить его.

 Однако зимой забрезжил лучик надежды. В Агентстве, где папаша работал, начали рассматривать кандидатуры для пятилетней командировки в Южную Америку. Надо признать, что отец очень хорошо разбирался в этом регионе и любил его гораздо больше России. Он был идеальной кандидатурой, но ему было за пятьдесят и руководство решало, не отправить ли в командировку сотрудника помоложе.

 Эта поездка значила для отца очень много. За возможность провести остаток дней в любимом уголке земли за любимой работой он, не задумываясь, отдал бы что угодно. Но руководство все раздумывало.

 Папаша мой никогда не относился к поклонникам трезвого образа жизни. Причинами этому была, очевидно, и слабость характера, и неудавшаяся семейная жизнь, которая загубила ему в советское время блестящую карьеру, да и сама специфика его работы. Поэтому, оказавшись в подвешенном состоянии, он стал закладывать за воротник особенно сильно. А чтобы батя по пьяной лавочке не спалил мою будущую квартиру, мне приходилось находиться рядом и, стиснув зубы, собирать за ним не затушенные бычки.

 Про подружек тут вообще забыть пришлось.

 Наконец, в Агентстве решили, что папашин возраст не имеет большого значения, и остановились на его кандидатуре. Перед поездкой отец взял отпуск и стал на радостях пить еще больше. Несколько раз мне казалось, что я не выдержу оставшихся недель. Мне хотелось взять подушку, изо всех сил прижать ее к его опухшей от пьянства морде и не отпускать до тех пор, пока не почувствую, что моему покою уже никто не будет мешать.

 Но я собрал всю свою волю и дождался заветного дня, когда эта тварь уехала. Я не ждал его назад, справедливо рассчитывая, что измученный пьянками немолодой организм долго не выдержит жаркого и не очень здорового для европейца климата этой страны. И потом, пять лет - это почти вечность для меня, привыкшего ценить каждую секунду, когда в квартире не было отца.