Чертова дюжина

 Был в книжке упомянут и забавный случай – однажды в подготовленный пчеловодами сироп попало несколько капель бензина. В ближайшие несколько дней пчелы нещадно жалили трактористов из соседнего колхоза. Оказалось, что для пчел нет большой разницы между запахом липы и бензина. Главное – это интенсивность запаха. Именно этот комичный случай и заставил меня глубоко задуматься о том, как мне жить дальше.

 Сережку укусили уже раза три, он почти непрерывно матерился и постепенно переходил на бег. Пчелы не отставали. Синий – их любимый цвет, поэтому Серега в своих синих шортиках и футболочке без рукавов был для них отличной мишенью.

 - Закуривай! Они дыма боятся! – Крикнула я.

 Муж стал крутиться на одном месте, вытащил сигареты и зажигалку и тут же выронил их. Упав за ними на карачки, он, уже совершенно не сдерживаясь, выругался и кое-как прикурил. Над ним вилось несколько десятков пчел и число их постоянно росло.

Узнала я из пчеловодческой литературы и такую вещь: если пчел приучить брать сироп с кормушки в какое-либо определенное время, то они быстро это время запомнят. Месторасположение кормушки они запоминают еще точнее. Именно в таком месте Сергей и остановился по моему совету, чтобы попытаться отогнать пчел жалкой струйкой дыма. Я усмехнулась этой тщетной надежде и посмотрела на часы – ровно три часа, точно по графику. В этом месте, где-то за километр от пасеки – именно на такое расстояние пчелы «из кельи восковой за данью полевой» улетают - я подкармливала пчел на протяжении последних двух месяцев, ровно в три часа ставя им синие блюдца с розовым нектаром. С каждым днем пчел прилетало все больше и больше. То, что сегодня таким блюдцем был Сергей, щедро пропитанный после моего массажа розовым маслом, пчелам было, думаю, безразлично. Правда, я подстраховалась и добавила в массажную смесь вещество гераниол – один из компонентов розового масла. Пчелы его обожают. А раздражает - пчелиный яд, который я тоже нанесла на мужа в некоторых местах.

 Сергей уже кричал во весь голос, размахивая сигаретой и давя пчел прямо на себе.

 - Бежим, давай за мной! – Крикнула я.

 Спотыкаясь, зачем-то сдирая с себя футболку, Сергей бросился по моим следам. Пробежали мы метров двести – до следующей моей кормушки.

 - Дай зажигалку, я все сделаю! Сейчас я их распугаю! – Мне нужно было задержать здесь мужа хотя бы на полминуточки.

 - Выронил где-то! - Он приостановился, точнее, закрутился волчком на одном месте. - Больно-то как, больно! – По Сергею ползали десятки пчел, а в воздухе вокруг него – уже какое-то неисчислимое количество. Удивительно, как он только их не вдыхал.

 Впрочем, заметить, что вокруг меня пчел практически нет, ему удалось.

 - Почему… тебя… не… кусают! - В отчаянии закричал он. - Что же происходит!

 - Репелентом намазалась, - призналась я, - мне крем от загара ни к чему, если честно.

 - Дай мне! - Муж закричал и бросился на меня. - У тебя вода! Облей меня водой!

 Но куда там! Разве может городской курильщик догнать человека, который ежедневно совершал пробежки по лесу на протяжении последних двух месяцев? Кроме того, большое количество пчелиного яда в крови способствует одышке получше никотина. Впрочем, до третьей пчелиной кормушки ему добежать удалось. Но рельеф здесь становился довольно неровным и Сергей, слишком увлекшись пчелами, споткнулся и покатился с небольшого холмика.

 - Водичка будет! Но попозже! – Рассмеялась я. Сергей на это не прореагировал никак.

 Все его тело было облеплено пчелами. Очень злыми, какими они и бывают в конце июля, в середине дня, когда дня заканчивают собирать нектар с гречихи. Пчелами, получавшими в моем сиропе дополнительные белковые добавки, что гарантировало, как я прочитала в одной умной книжке по пчеловодству, повышенное содержание яда в их жалах.

 Я окинула взглядом окрестности. С момента первого укуса Сергей пробежал за мной по воображаемой окружности метров пятьсот. Впереди была еще одна кормушка, но, судя по состоянию мужа, она уже не понадобится. Сергей полностью ушел в бесполезную борьбу с разъяренными насекомыми. Его лицо заметно распухло, а тело кровоточило – в исступлении, а также из-за чудовищного зуда мой уже почти бывший муж исполосовал тело ногтями.

 Он катался по земле, давил на себе десятки и сотни пчел, но не знал, что жала отрываются вместе с узлом брюшной нервной цепочки и благодаря этому мускулы оторванного жала продолжают действовать, автоматически внедряясь под кожу. Пчелы могут быть раздавлены, растоптаны, растерты по земле, но отделившиеся от них жала, каждое с десятью зазубринами, сами по себе исключительно прочно заглубляются в кожу, вливая туда яд.

 Наконец, он сдался. Просто лежал на спине, прерывисто дыша, сучил ногами и с корнями вырывал пучки травы.

 - Ну что, как там трахалось без меня в городе?! – Усмехнулась я. - Значит, я на даче, а он баб в квартиру водить. Думал, я дура, не знаю, какая там работа у тебя. На молоденьких потянуло или разнообразия захотелось? Ну, так получи разнообразие!

 Я очень надеялась, что Сережка меня еще слышит.