Чертова дюжина

Дина вскочила, легко перепрыгнула через грядку и понеслась к калитке. Легкая, тонкая, бежала она, чуть касаясь земли ногами. Костя широко распахнул калитку и захлопнул ее перед самым носом раскрасневшейся, неуклюже скакавшей через гряды Вари. Палочка оглушительно застучала по ступеньке крыльца.

– Тише, тише, Дина! – сказала с террасы Екатерина Петровна и, всплеснув руками, воскликнула: – Что это у тебя с платьем?!

Но Дина не слышала. Она крутилась, как волчок, и кричала:

– С выручкой, с выручкой!

– С выручкой! – приплясывали Витя Беленький, Ната, Саша и Костя.

Варя стояла красная, сердитая.

– Я спрашиваю, что ты сделала с платьем? – строго, повышая голос, повторила Екатерина Петровна.

– Ползла, мамочка, ребят-то надо было выручить, тут уж не до платья…

Дина взглянула на порванную юбку. Ей стало жаль новенького платья, но главное – стыдно было перед матерью. Это платье утром подарила ей Екатерина Петровна. Ночь она сидела за машинкой, желая непременно окончить подарок к сроку.

Екатерина Петровна сердито отвернулась и отошла к столу.

– Ничего, Дина, – сказала Саша, – ты его сейчас сними, а потом я помогу тебе розовой ниткой зашить, и ничего не будет видно.

– Правда? – обрадовалась Дина и побежала переодеваться.

Витя Беленький взял палочку-застукалочку и обратился к Варе:

– Ну-с, снова придется вам топать за палочкой.

– Не пойду. Надоело так играть.

– Ага! Как второй раз голить – так надоело. Нет, гражданка, это не по правилам. – Витя решительно направился за ворота.

– Пойдемте на реку, – спускаясь с крыльца, предложила Дина.

– На реку! – поддержали все и побежали к плетню огорода.

Когда они лезли через плетень, Дина выронила из кармана Костин подарок. Сверток упал на резные листья крапивы. Его подняла и спрятала в рукав Саша Семенцова. Она догнала Дину и, поглядывая на нее, хотела спросить, что у нее пропало, и, подразнив, возвратить потерянное. Но любопытство взяло верх. Девочка забежала в мелкий березник, присела и, осторожно распутав нитку, развернула бумагу.

В тонко очерченной рамке, перевитой незабудками и ромашкой, печатными буквами были написаны стихи. Вверху красивым шрифтом выведено:

«В день четырнадцатилетия Дине Затеевой от Кости Зарахович на память».

Саша с увлечением стала читать Костины стихи.

Особенно ей понравилось одно четверостишие, и она несколько раз перечитала его:

Караван наших дней быстрокрылый
Улетает и тает, как дым…
Знаю, в сердце, что есть и было —
Навсегда оставляет следы.

– Вот здорово, – прошептала она, свернула бумагу трубочкой, завязала ниткой и с сожалением подумала, что теперь каникулы. Будь сейчас учебное время, Саша непременно рассказала бы всему классу о том, что Костя сочиняет Динке стихи, и уж разыграли бы они и поэта и именинницу.

Саша догнала ребят, подала Дине сверток и сказала насмешливо:

– Маша-растеряша!

Дина вспыхнула, взглянула на Сашу, и по тому, как та сразу же посмотрела на Костю, ей показалось, что она читала стихи. Костя все это видел. Он нахмурился и вскоре, улучив удобный момент, схватил Сашу за длинные косы и со злостью в голосе крикнул:

– Но, чалка длиннохвостая!

Он дернул так больно, что Саша закинула кверху голову и на ее глаза навернулись слезы.

– У, Пушкин! – сердито сказала она.

Теперь Костя окончательно убедился, что Саша читала его стихи.

Они шли через пустырь. В стороне зияла ровная четырехугольная яма. Здесь еще в давние времена был приготовлен фундамент, очевидно предназначенный для дома с подвальным этажом. Яма глубиной около двух метров, была завалена большими камнями и поросла высокой густой травой.

Впереди шли Дина и Ната. Когда они были вместе, то Дина казалась особенно высокой и хрупкой, а Ната здоровой и коренастой. Несмотря на торжественный день – именины лучшей подруги, – Ната была одета небрежно. Пояс коричневого платья придерживала большая английская булавка. На спине из четырех пуговиц две отсутствовали.

Девочки подошли к краю фундамента. Саша с Варей шли шагах в десяти, оживленно перешептываясь. Мальчики скрылись под яром.

– Спрячемся! – шепнула Ната, указывая на яму.

Дина быстро оглянулась, убедилась, что ее и Нату подруги не замечают, присела и, посмеиваясь, осторожно спрыгнула вниз. Ната последовала за ней.

Они забились в угол, прислушиваясь к шагам и разговорам наверху.

– А где же девчата? – услышали они удивленный голос Вари. – Неужели к реке спустились?

Послышался дружный топот ног, должно быть, девочки побежали.

Дина с Натой переглянулись и засмеялись. Они продолжали сидеть на корточках в углу ямы и разговаривали шепотом.

– Динка-а-а!

– Нат-ка-а-а! – доносилось издали.

Их искали. Хотелось спрятаться подальше. Дина изо всех сил прижималась спиной к холодному камню, словно от этого она становилась менее заметной. Неожиданно на плечи ей посыпалась земля. «Подкрались, увидели», – подумала она, осторожно приподнимая кверху голову. Но наверху никого не было.